Константин Бальмонт

СНЕЖИНКА

Светло-пушистая,
Снежинка белая,
Какая чистая,
Какая смелая!

Дорогой бурною
Легко проносится,
Не в высь лазурную,
На землю просится.

Лазурь чудесную
Она покинула,
Себя в безвестную
Страну низринула.

В лучах блистающих
Скользит, умелая,
Средь хлопьев тающих
Сохранно-белая.

Под ветром веющим
Дрожит, взметается,
На нем, лелеющем,
Светло качается.

Его качелями
Она утешена,
С его метелями
Крутится бешено.

Но вот кончается
Дорога дальняя,
Земли касается,
Звезда кристальная.

Лежит пушистая,
Снежинка смелая.
Какая чистая,
Какая белая!

Женщина



Из разных зол, мне, выбирая меньшее,
От главного себя бы оградить.
Под временем нещадным бьется Женщина,
Звенит струной натянутая нить.


Одежда, грим. А годы тем не менее
Все хуже получается скрывать.
Безжалостно общественное мнение –
В толпе уже не «девушка», а «мать».


Но стоит ли стремиться ультрамодною
Стать снова? Только рано – и святой.
Ведь сколько за улыбкою джокондовой
Желания с высокой чистотой.


И мягкости во взгляде, в плавных линиях,
И в поступи неспешной в суете.
У Женщины нет возраста, нет имени,
Есть вечное стремленье к красоте,


К тому, чтоб звезды падали и падали –
Пусть зеркало не слишком нынче врет –
Чтоб «ах, какая женщина, не правда ли?»
А коли так, с улыбкою – вперед!


Ольга Альтовская

Это, стало быть, ноябрь. То есть слякотно и хмуро.
Над дорогой бестолково копошатся облака.
Обнажается природа - по-старинному натура.
Обнажается натура до последнего листка.
Обнаженная натура в лексиконе живописцев -
Это, кажется, другое. То есть - тело. То есть - ню.
И ноябрь, мой натурщик, тоже гол - всё тот же принцип -
И меняет настроенье по десятку раз на дню.
Ах, ноябрь - то лучисто, то дождливо, то морозно -
Трудный век, капризный месяц, милый сердцу юг страны,
В коей горестно и бедно, криминально, мафиозно -
Ей подходит этот месяц больше радостей весны.
Соберёмся-ка с друзьями, крепким кофе или чаем
От души потешим души, набеседуемся всласть.
Слава Богу, не слепые, слава Богу, различаем:
Где - родимые пенаты, где - неправедная власть.
Разгребём воспоминаний драгоценный тёплый пепел
В тесной кухне, в добром доме, в горькой вотчине родной -
Слава Богу, не слепые: отличим зерно от плевел,
Слава Богу, научились строй не путать со страной.
Погрустим, поразмышляем, побраним конец сезона,
Попоём, поострословим - и, довольные вполне,
Доживём - дай Бог терпенья - до апрельского трезвона
В милой сердцу, битой-клятой, разъединственной стране.

Любовь Сирота

В. Решетников
«Красота, не правда ли?
Не спеша с небес
Хлопья снега падали
На осенний лес.
На траву пожухлую
С павшею листвой,
На сосну, что рухнула
От грозы весной.
Снег ложиться хлопьями
По округе всей…
Слышно даже хлопанье
Заячьих ушей.
Зайцы словно нитрою
Поменяли цвет,
Притаились хитрые,
Будто их нет.
Пусть и не увижу их,
Но зато смогу
Расписаться лыжами
На большом снегу.»

Счастье, как бродячая собака,
что хоть раз, но каждому почти
- у метро, у мусорного бака -
встретилась на жизненном пути
от работы к дому и обратно,
где однажды понимаешь вдруг,
что одно лишь время безвозвратно.
Остальное - круг. Привычный круг.
Счастье, как бродячая собака,
хочет в дом и ластится к ногам:
все вокруг - хозяева! Однако
мы идём, молясь своим богам,
полные несбывшимися снами,
полные всегдашними "потом",
и не видим, что идёт за нами
и виляет тоненьким хвостом
Счастье, как бродячая собака,
у которой перед носом дверь
закрываешь, бросив хлеба, - на-ка! -
чтобы не мешал голодный зверь
горевать всю ночь за горьким чаем,
рассыпая вздохов конфетти:
что же счастье нас не замечает,
что же к нам стесняется зайти?

Держи ритм,
В этом жизни смысл,
Реши алгоритм
И появится мысль.

Чашка черного кофе,
Как ночь,
Я лежу на софе,
Мысли прочь!
Не хочу быть,как все -
Я твоя дочь.
Утром по первой росе
(Надо себя превозмочь),
Выйду я во всей красе,
Ты должна мне помочь,
Как-будто по взлетной полосе.
Хватит воду в ступе толочь.
И жужжать,как полосатой осе,
Я просто твоя дочь.

Одолевают нас печали,
И ладно бы в конце,
Все норовят в начале,
Был свет в оконце,
Головами все качали,
Зашло вдруг солнце
И проблески ума пропали.

Кажется - какая мелочь,
Сегодня солнце светит нам!
Ну,а на самом деле,
Свет?!
Не даст сидеть нам по углам.
Ярким блеском,
Своими лучами
Он даст нам силу
И протянет свои длани!
А мы несем это миру,
Подтверждая делами -
Гимн свету,
Гимн солнцу,
Гуляем по белому свету,
Яблочком по блюдцу
С каемочкой катаемся,
Мобилизуемся,
В путь собираемся,
Солнцем любуемся,
В море купаемся,
Всем улыбаемся,
Жизнь продолжается.

Оборотное
Кот Басё
Так смешно: ты тут ходишь, ходишь, нет ни места тебе, ни сна, а она лишь глаза отводит, неприступная, как стена, недотрога да несмеяна, все по правилам, по уму, а кто старое вдруг помянет – ну и что ж, поделом тому. Ты ей чаю, да ты ей песню, ты ковром под ее каблук, а она своих бесов крестит и прикармливает из рук. «Видишь как, говорит, ты видишь? Вразумляю да и спасу», - и меняет латынь на идиш, самоцветы на самосуд, носит платья да вышивает, ночью к милому так и льнет … И такая она живая, что готов задушить ее.
Забиваешь себя в подушку, укрываешься с головой. Нет, тебе ничего не нужно, просто пусто – хоть волком вой, очень кстати – луна, как блюдце, вот разбить бы, да не достать… Наверху над тобой смеются. И от этого ты устал.

Ночью ты открываешь дверь ей – все предсказано наперед. Она смотрит побитым зверем. Ты идешь исцелять ее. Промываешь привычно раны, варишь зелье, ведешь в постель. Она шепчет: «Ты знаешь, странно, бесам нравится на кресте, нет ни страха у них, ни боли, нет ни жалости, ни тоски, я зову их своей любовью, а они отвечают: «Сгинь!», говорят: «Повинуйся, сука!», вот намедни сковали цепь…» Ты берешь ее слезы в руку, наполняешь топаз в кольце. Она дышит тепло и часто, обвивает тебя огнем: «Напиши мне другое счастье». Ты молчишь, растворяясь в нем.
Утро тянется серой лапой и царапает по стеклу. В облаках умирает слабый, недобитый подранок-луч, ветер носит обрывки шерсти, слышно с улицы: «Первый снег!».
Вы проснулись сегодня вместе.
Не сегодня.
Не вы.
Не с ней.