Принеси мне до заката,
Повторяю – дотемна,
Шерсть волшебного барана –
Златокудрого руна.
Убирайся же скорее!»
И пошла она, не смея
Злой свекрови возразить.
Видно, руки наложить
На себя придётся деве.
Подошла к реке: деревья,
Тростники и камыши
Зашептали: « Не спеши!
Не печаль же наши очи.
Жар спадёт, и ближе к ночи,
Отряхая пыль и зной,
Стадо двинется гурьбой
Прямо к речке. Над кустами
Будет шерсть висеть клоками.
Ты потом её сберёшь
И Венере отнесёшь.»
Так и вышло. И Психея,
От предчувствия робея,
Возвращается домой,
Шерсти клок неся с собой.

Вам секрет, друзья, открою
Гнева страшного сего:
От Афин до самой Трои
Нынче бабушкой её
Назовёт и бог, и смертный.
Как подобное стерпеть?
Ей, и ветреной, и верной,
Взоры чьи сильней, чем смерть!
«Ну, положим, сын с невесткой,
Помирившись, будут жить…
Но что стоит деве дерзкой
Новых внуков народить?»
Размышляя так с собою,
Провела богиня ночь.
И пошла будить с зарёю
Деву. Будто ей невмочь.
«Не видать тебе покою,
Не лихого ты ума,
Чтоб задание такое
Быстро сделала сама!
Помогал тебе, как видно,
Тот, кто красотой твоей
Был пленён. Как ни обидно,
Собирайся в путь скорей!

В предвкушении расправы,
Входит в кухню и глядит:
Рожь – налево, рис – направо,
А Психея крепко спит.
Исказив лицо гримасой,
Закричала (брань и стыд!),
А невестка так прекрасна,
Так устала, спит и спит.
«Ладно,- думает богиня,-
Я ужо тебе задам!
Так ты и получишь сына!
Чтоб с мужичкой нам – Богам
Породниться?! Нет! Увольте!
Да ещё красива как!
Полюбуйтесь-ка, извольте…
Вот и втюрился. Дурак!»
Иль не женщина Венера?
Чтоб бесстрастно на красы
Той, что сына так задела,
Не глядеть. Как у осы
У неё чесалось тело.
Надо деве отомстить.
Как, мужичка?! И посмела
Красивей Венеры быть!

Коли выполнишь примерно
То, что я тебе велю,
Наше слово будет верно:
Мужа я тебе верну.
Я на бал сегодня еду,
А дела не отложить.
Ты попробуй-ка к обеду
На три меры разложить
То зерно, что возле печи
Перемешано лежит.
Я вернусь – и скажет вечер:
Жить тебе или не жить.
Плача, будто бы вдовица,
Притулилась на полу,
Не жена и не девица.
Видно только, что в углу
Муравей, бежавший мимо,
Всех товарищей собрал
И Амуровой любимой
Быстро зёрна разобрал.
Возвратилась в ночь Венера,
Радостью опьянена,
Мол, куда рабыне серой,
Столько разобрать зерна?!

Но от бога шутки этой
Ждать Психея не могла.
Располнела в это лето,
Но по-прежнему мила.
Бродит, мается по свету:
Ищет мужа своего.
Но нигде и следа нету,
Не приметили его.
А Амур в хрустальной ванне
(Слишком нежен мамин сын!)
Лечит тягостные раны
И вкушает сладость вин.
Наконец-то день приходит
И к Венерину дворцу
Вся в слезах она подходит,
Как невольница к венцу.
-Заявилась,- слышит говор,-
-То-то радости для нас,
Что толстенная корова
К херувиму приплелась.
-Ну, да ладно, всяко было!
Боги мы, но знаем честь!
Знаем-знаем, что любила,
Покажи нам, кто ты есть!

Но не слушал этих стонов
Вышеназванный Амур.
Встал и с вежливым поклоном
Он к мамаше упорхнул.
Право, вышла незадача,
Любопытство подвело.
С богом, с ним ещё тем паче,
Надо слух держать востро!
Что ему? Колчан и стрелы
Подобрал и улетел.
И ему какое дело,
Что наделал столько дел!
Что ж, история банальна.
Славно плачется, грустя.
А под сердцем беспечально
Уж шевелится дитя.
Муж – то был, свидетель скоро
Уж появится на свет!
Где ты, муж? Держите вора!
Раньше был, а нынче нет!
Спёр беспечность и невинность,
Обрюхатил и исчез.
Эти шутки не в новинку
Всех времён для всех повес.

И она решила: « Встречу,
И как только он уснёт,
Я зажгу тихонько свечи,
Лишь взгляну…Авось сойдёт…»
Так и сделала, и сбылся
Тот зловещий приговор:
Воск расплавленный пролился
И любимого обжёг…
Вмиг вскочил Амур взбешённый,
Как и все мужчины, в крик!
Тёр свой локоть обожжённый,
Вспомнил всё – и сразу сник.
-Ты нарушила запреты,
Нас Венера не простит.
На тебя лихие беды
Непременно обратит.
Мы теперь должны расстаться:
Так положено судьбой.
Напоследок дай обняться –
С этой ночи я не твой…
И вотще нагая дева
Умоляла подождать,
У неё к нему, мол, дело,
Что-то надо рассказать…

Ночь промчалась незаметно.
Мирным сном Психея спит.
Как недлинны ночи летом –
Ночь – и вдруг заря блестит.
Жаворонок смолк, и солнце
Уж высоко поднялось.
А она всё не проснётся.
Видно, долго не спалось.
Наконец-то потянулась,
Сладко-сладко, не спеша,
Улыбнулась и проснулась,
Словно роза, хороша.
И с румяных уст улыбка
Не сходила целый день.
Милый образ, правда, зыбкий,
Навевал тоску и лень.
И вздыхала поминутно,
Хоть плела венки из роз.
Душу мучил почему-то
Неотвязчивый вопрос.
Что, во что бы то ни стало,
( Ведь законная жена)
На прелестного нахала
Посмотреть она должна.

Так и не узнавши мужа,
Дремлет юная жена.
На рассвете ветер южный
Вновь унёс его. Одна
Целый день в саду гуляла,
Осмотрела весь дворец.
Всё видала и устала.
Вот стемнело, наконец…
Лёгкий ужин, вин прохлада…
Вдруг повеял ветерок –
И супруг – ночей услада –
Вновь явился на порог.
Всё стемнело, ни единой
Не горит вокруг свечи.
Он опять одежды скинул,
К ней возлёг и вновь молчит.
Но язык любви понятен
Всем, кто молод и здоров,
Он полезен, он приятен –
Это мненье докторов.
Слаще мёда поцелуи,
И объятья горячи.
Так целует, так милует –
Как советуют врачи.

Все дела покончить тщился,
Ибо очень торопился
К деве. В эту деву он
Был без памяти влюблён.
Вот обнял с нездешней силой,
Называл подругой милой
Увлекая к ложу неги,
Намекая о ночлеге,
О неслыханном блаженстве
И о женском совершенстве.
Обещая всё подряд,
Как мужчины говорят,
Если им чего-то надо.
Вмиг разрушат все преграды.
Слабы женские сердца –
Как прогонишь молодца?
Поломавшись для порядка
(Поняла же: прибыл ОН!)
Скоро прыгнула в кроватку,
Дальше – словно дивный сон…
Наш Амур – любовник страстный,
Убедившись в чистоте
Наречённой, в сон прекрасный
Погрузился в темноте.