...я тоже мог бы рассказать тебе о СЕВЕРЕ...
 

Четвёртый день, как в песне, уже длиться
Седой пурги сплошной снеговорот.
Семьсот на юго-запад - город Диксон,
До Хатанги, опять-таки, шестьсот
А в белом месиве не видно горизонта,
И выдувает из балков тепло,
И лёгкие шары метеозондов
Порывами по тундре разнесло.
Теряются в помехах позывные -
То есть они, то вовсе нет следа.
И лёд ломая, ледокол "Россия",
Уводит в порт оследние суда.
мыс Челюскина.

Ночной аэропорт. Апрельская вода.
На взлётной полосе - сигнальные огни.
И снова я лечу в неведомо куда.
Диспетчер, на чуть-чуть посадку затяни.
А где-то вдалеке снега и холода,
Но нужно мне туда - к застывшим берегам.
Не верь, что насовсем, не верь, что навсегда
Пришла пора опять проститься нам.

Полоса неудач - не стала взлётной,
Время разлук - не прошло бесследно.
Вечер сменился ночью звёздной,
На горизонте - зарёю бледной.
Но разорвалась сапог резина,
В ней ледяная вода плещет.
И не тепло мне от писем длинных,
И не спокойно от снов вещих.
Я не хочу никуда возвращаться -
Да мне и некуда торопиться,
Я привыкаю один скитаться,
И к прилетающим с юга птицам.
Кто-то в тепле живёт беззаботно -
Не захотел никуда собраться,
А я всё бегу полосою взлётной
И не могу от неё оторваться.

Подражание песне
В твоём окне не гаснет поздний свет,
А за окном дождливая зима.
Глядит луна сквозь облачный просвет
На старые дома, на старые дома.
Вот и стал для тебя я прохожим,
Ветер эхо шагов оборвал.
Я вернулся, но, только, похоже -
Опоздал, опоздал.
Далёкий день в прошедшем октябре
Совсем забыть мне всё же не даёт -
Кленовый лист на ветровом стекле
И птиц полёт, и птиц полёт.
Я вернулся в твой город и может
Разразился от этого дождь.
Для тебя я всего лищь прохожий
Ты не ждёшь, ты не ждёшь.
Я постою у клёна под окном,
Неблизкий путь остался позади.
В твоих краях зимою редко гром
И льют дожди, и льют дожди.
Как не к стати дожди эти всё же -
Вместо снега - сплошная вода.
Вот и стал для тебя я прохожим
Навсегда, навсегда.

Осеннее.
Три недели прошли, три недели,
Иглы с лиственницы облетели,
Птицы стаями улетели,
Лёд сковал жилы синих рек.
Закружили, завыли метели.
Стёкла в окнах заледенели.
Мы не виделись три недели,
Три недели, как целый век.

ГЕННАДИЙ, приветствую Вас в нашей группе.
Надеюсь. что здесь Вы найдёте своего читателя и новых интересных друзей.
Спасибо вам за стихи.
Успеха вам и творческого вдохновения.

() () () () ()

Безумные мечты, блаженные виденья.
Но первая строка на лист уже легла,
И твёрдая рука застыла на мгновенье
И дальше торопясь, ход мысли повела.

Как здорово читать, написанное вами.
Стихи звучат и музыки полны.:) (F) (F) (F) (nt) (nt) (nt) (nt)

В сельской библиотеке (развал.) 1992.
Что нам грядущий день готовит -
То знать нам, смертным, не дано.
Неукротимо время ловит
Мечты несбывшейся звено.
Стоят на пыльных полках книги -
Большие, толстые тома,
Они - пудовые вериги
Сомнений, правды и ума.
И, не похожи в содержанье
Все уместились в общий ряд,
Стоят отдельно и в собраньях:
Сенека, Гётте и Сократ,
Пылятся Кант, Бальзак и Бунин,
Религиозный Иванов,
Седой гусар и ссыльный Лунин,
Волошин, Киплинг, Гумелёв.
Пркрылся паутиной Пришвин,
А с ним Аксакова тома,
Обгрызли угол книги мыши
У "Десять лет спустя" Дюма.
Грядущий день? - Пустые толки,
И хочется, чего скрывать,
На слое пыли книжной полки
Плохое слово написать.

Весь покрытый плесенью,
абсолютно весь
сижу я в Интернете,
не хочу и есть.
Здесь живут прекрасные,
милые друзья.
но скажите сутками
жить ведь здесь нельзя?

Помните! Это старая шлягерная песня на заре моей юности, её пели в кабаках, на гулянках, студенты-стойотрядовцы под гитару, но мне она никогда не попадалась в печатном варианте, тем более с нотами и партитурой. Но эта песня стала чуть ли не символом моей бродяжьей жизни. Пишу по памяти и на слух, надеюсь меня не осудят за это. Это " Морзянка"
Поём морзянка за стеной весёлым дискантом.
Кругом снега, хоть сотни вёрст исколеси.
Четвёртый день пурга касается над Диксоном,
Но только ты об этом лучше песню расспроси.
Палатки звёздами мохнатыми усыпаны
Их яркий свет в своём ты сердце не гаси
Я ТОЖЕ МОГ БЫ РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ О СЕВЕРЕ
Но только ты от этом песню расспроси.
Меня домчат к тебе, когда зимовка кончится,
Оленьи нарты, самолёты и такси.
Поверь, мне так твои глаза увидеть хочется,
Но лучше ты об этом песню расспроси.

До горизонта белые снега,
С Челюскина опять идёт пурга,
И с наста вдруг провалиться нога-
Спешим укрыться от колючей вьюги.
А белый свет, как будто белый ад,
И стены под порывами дрожат,
А ты теплу в балке безмерно рад
И к огоньку протягиваешь руки.
Здесь инеем залеплено окно,
В метели светит матово оно,
И от него ещё сильней темно
В безбрежном море льда и снега.
Эфир молчит. Приёмник выключай,
Заваривай покрепче чёрный чай,
Рассказ начни, как будто невзначай -
Ведь он для нас сейчас и не помеха.
Под рёв пурги и ветра нервный вой
Перенесусь я мысленно с тобой
Туда, где ты ещё был молодой -
Вы в море выходить были готовы.
Где волны с рёвом бились о гранит,
Где чайки злобно плакали навзрыд,
А ваш спасатель от давал швартовы.
( мыс Чельскина, 1989, морскому "волку" Шокину В.Н. и всем кто с б/ч -5)

Нас хотят с тобою разлучить
Обстоятельства и множество причин.
Ржавчиной покроются ключи
От дверей, в которые стучим.
Нас хотят с тобой разъиденить
Расстояния, что просто не покрыть.
И путей-дорог иная нить
Тоже могут нас разъединить.

Покрылся паутиной Пришвин,
А с ним Аксакова тома,
Обгрызли угол книги мыши
У "Десять лет спустя" Дюма.

Вы в море выходить были готовы.
Где волны с рёвом бились о гранит,
Где чайки злобно плакали навзрыд,
А ваш спасатель от давал швартовы.

Я не хочу никуда возвращаться -
Да мне и некуда торопиться,
Я привыкаю один скитаться,
И к прилетающим с юга птицам.