ВОЙНА. ВОЙНА. ВОЙНА ИДЁТ!
 

ОЧЕНЬ БОЛЬНО ДОРОГИХ ТЕРЯТЬ!
Две слезинки капнули в цветы,
В две большие, розовые розы!
Из моей измученной души,
Выкатились безнадежно слезы!
Видят мои мокрые глаза,
То, во что совсем не верят,
То, что не изменишь никогда,
То, что болью и слезами мерят!
Стучит упрямо мое сердце,
И отчаянно не хочет знать,
Что любимых глаз уже не видеть,
И родное больше не обнять!
Может это злые шутки жизни?!
Или Божий способ покарать?!
Самых лучших, дорогих, любимых,
У людей однажды отнимать?!
Две слезинки капнули в цветы,
И хрусталиками в них блестят.
ГОСПОДИ, ЗА ВСЕ МЕНЯ ПРОСТИ!
ОЧЕНЬ БОЛЬНО ДОРОГИХ ТЕРЯТЬ!

Ах, если бы земля умела говорить !
Она бы от боли громко застонала!
Заставила людей прощения просить,
Земля бы наверно людям так сказала:
"Не мачеха я вам,я вам родная мать,
Я вас пою,кормлю и согреваю.
Зачем меня сжигать,за что меня взрывать?
Веками о покое я мечтаю!
Ах, если бы земля умела говорить !
Она бы сказала:"Думайте о детях!
Их так легко убить,но тяжело растить
На этом неспокойном белом свете.
Ничто вас не спасет,когда в короткий миг
Кровавый смерч охватит всю планету.
Чтобы вдруг не услыхать последний детский крик,
Подумайте живущие об этом!"
Ах, если бы земля умела говорить !
Она бы сказала людям так наверно:
"Довольно враждовать,не лучше ль в мире жить,
Храня своей земле под солнцем верность?
Ведь вам меня пахать,ведь вам по мне ходить.
Судьба навечно вас со мной связала."
Да,если бы земля умела говорить!
Она бы наверно людям так сказала.

Свинцовым градом смерть летит.
В сердца, чьи судьбы рядом.
Война накрыла всех плащом
И душит трупным ядом.

Она не хочет поделить
Юнцов и тех, кто пожил.
Война на то, чтобы убить,
Не важно сколько прожил.

Животный страх в груди людей:
Лишь с виду все герои.
Под пули лезть, поди, сумей:
Бросает в пот от крови…

Вспахал окоп слепой снаряд:
Боль вывернул наружу.
Война идёт, грохочет ад
В жару и злую стужу.

А лица серые ребят:
Их разум мира просит…
Но, если ты теперь солдат,
Кто твои мысли спросит?

Б.Окуджава

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:

стали тихими наши дворы,

наши мальчики головы подняли,

повзрослели они до поры,

на пороге едва помаячили

и ушли за солдатом солдат.


До свидания, мальчики! Мальчики,

постарайтесь вернуться назад.


Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,

не жалейте ни пуль, ни гранат

и себя не щадите вы. И все-таки

постарайтесь вернуться назад.


Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:

Вместо свадеб — разлуки и дым!

Наши девочки платьица белые

Раздарили сестренкам своим.

Сапоги. Ну куда от них денешься?

Да зеленые крылья погон.


Вы наплюйте на сплетников, девочки!

Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

Что идете войной наугад.


До свидания, девочки! Девочки,

Постарайтесь вернуться назад!

Опять война. Тебе я не считаю за вину. Здесь не живёшь и многое не знаешь; Коль пишешь ты на сайте про войну, Агрессором Израиль называя. Вновь горе и беда- на этот раз на юг, Где нет уж сил терпеть хамасовскую свору. Уж восемь лет у нас бомбёжки, друг. С кем мирные вести переговоры? Под вой сирен встречаем Новый год- Год жёлтого Быка- двухтысячнодевятый. За мирный над страною небосвод Уходят в Газу воевать солдаты. Разбить террор уходят сыновья. Коль не они, так кто. Ответь мне : кто же? Ты шутишь, что агрессором стал я. Вот так ты информирован.О, Боже.

Проклинаю тебя, война.
Никогда на День Победы
Ордена не надевал.
Не дождался я от деда,
Чтоб меня поцеловал.
С моей мамой он простился,
Когда было ей семь лет.
На войну он торопился
Мой любимый юный дед.
За внучат жизнь отдал солдат,
Что живут уж в чужой стране.
На другом языке говорят
Местным жителям о войне.
Стал героем войны рядовой.
Звучат песни о нём.
Синеглазый танкист молодой
Спит под Вечным огнём.
Вижу танковый бой. Пожар.
Плачет бабушка у окна.
Саласпилс, Хатынь, Бабий Яр.
Проклинаю тебя, война!


Борис Титюник

Ольга Мальцева-Арзиани

() () () () () () () () ()
Афганистан, а вслед за ним Чечня.
Кто скажет нам, зачем России это?
Зачем опять на линию огня Детей мы шлем?
Вопрос есть, нет ответа!

Афганистан им снится по ночам,
И смерть друзей, и собственные раны.
Зачем же новым мальчикам Чечня?
Неужто мало нам Афганистана?

Зачем же снова отправляем в бой,
Своих детей на гибель провожая?
Распорядиться собственной судьбой
Мы не даем им, все за них решая!

Груз № 200 принял военком.
Цинк над мальчишкой - вечная броня.
Его за храбрость наградит венком
Уж никому не нужная Чечня!

() () () () () () () () ()
2000 г.

Я только раз видала рукопашный.

Раз - наяву. И сотни раз - во сне.

Кто говорит, что на войне - не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

(Ю.Друнина)

Уже засеяны все семена войны
И урожая уж не долго ждать
Поля своею кровью окропят сыны
И матерям сынов своих терять.
Поля, что кровью политы не раз
Узреют вновь войны апофеоз
Ну а потом настанет тишина
И вырастут там миллионы роз.
И боль потерь войны, что была ДО
Война, что ПОСЛЕ перекроет во сто крат
Родители оплачут сыновей
И старшего заменит младший брат.
Невеста не дождется жениха
И в сердце у сестры о нем тоска
И планы все его и все мечты
Обрушились как замок из песка.

Вы видели вчера глаза детей,
что прятались у наших миротворцев,
укрывших их от огненных смертей,
чтоб не погибли маленькие горцы?
Вы выдели разрушенный Цхинвал -
в дыму пожарищ улицы, в руинах?
Огня на поражение обвал?
Творили этот беспредел грузины.
Вы видели вчера, как нагло врал
самодовольный "царь" Саакашвили?
Но не стереть с лици земли Цхинвал
ему, его друзьям, что возопили,
что это не война, а лишь поход
в защиту конституции грузинской.
Но час расплаты за разбой грядёт!
ЮГ НЕЗАВИСИМ БУДЕТ. ОСЕТИНСКИЙ!

Как больно…Боль пронизывает душу
Её беда. Она моя беда. Б
ыть может и пройдет немало лет
Боль в сердце не затихнет никогда.
И раны нанесенные судьбой
Хоть зарастут, но все, же будут ныть
И каждый день, (он для нее живой)
Она беседовать с ним будет, говорить.
Покажет фото сына и дневник
Расскажет, как он учится, растет С
ын для нее живой воды родник…
Он то, что силы в жизни ей дает.

Вы должны вернуться
Дина Рубина
Уходят мальчики с оружием в руках.
Уходят девочки, успев лишь оглянуться.
Воюйте милые на совесть, не за страх!
И постарайтесь все домой вернуться!
Рожают матери детей не для войны,
Мечтая видеть вас и в радости и счастье,
Растили вас для мирной тишины,
Идет война за мир, не ради власти!
Стреляйте мальчики без промаха в врага!
Никак нельзя сегодня промахнуться!
Стреляй же девочка - секунда дорога!
Ведь ты должна живой домой вернуться!
Родные, милые, мы ждём от вас вестей,
Моля Всевышнего о вашем возвращеньи.
Нам жизнью легче рисковать своей,
Чем ждать вас с этой пыткой нетерпенья.
Нас вынудили в Газе воевать,
А на войне случаются потери!
Вы не волнуйтесь, мы умеем ждать!
Мы ждём, не запирая на ночь двери.
Без вас, скрывать не буду, тяжело.
Так хочется ладонью прикоснуться!
Идет война. Над Газой рассвело.
Молюсь за вас, чтоб вы смогли вернуться!
(Это стихотворение написано 6 января 2009 года

Я обращаюсь к людям на планете!
Не дайте разгореться вновь войне!
Чтобы не гибли матери и дети,
За них ведь мы ответственны вдвойне!

Не будем равнодушно - отрешенны!
Чтоб на земле господствовали вновь
Добра и человечности законы,
И Вера, и Надежда, и Любовь!

ПИСЬМО С ВОЙНЫ
Мы толком не спим, не едим, не живем…
Я спутал недавно закат и рассвет.
И столько усталости в сердце моем!
Здесь только война – ничего больше нет.
Боишься не раны, боишься упасть,
И не добежать до своих, до своих…
Нам надо вернуться с задания в часть,
И чтобы противник надолго затих!
Не слушайте, что в телевизоре врут.
Здесь все по-другому, все хуже в сто раз!
И как хорошо, что Вы где-то не тут.
Мы знаем – Вы ждете и верите в нас!
Такая нечистая штука – война.
Мы шутим, хотя не до шуток, поверь.
Мы знаем, что страшной бывает цена,
Но должен замолкнуть израненный зверь!
И я обещаю, что точно вернусь.
Рассеется боль и закончится бой…
Забудешь про страхи, забудешь про грусть
И снова мы будем как раньше вдвоем.
А то, что мы в Газе не спим, не живем,
То кто-то ведь должен идти на войну,
Чтоб людям не быть под ракетным дождем.
Мы здесь защищаем родную страну.
Петр Давыдов

Как жутко ночью здесь, средь этих скал
Заглянешь в бездну: «Стой, кто там идёт»,
И волчий вдруг почудится оскал,
И затрещит надсадно пулемёт.
И трассеры ужалить норовят,
И эхо бьёт с вершин по голове,
Как будто бы попал ты прямо в ад:
При жизни, но уже в кромешной тьме.
Почувствуешь в душе невидимый надрыв,
И кинешь связку в никуда гранат.
Секунда… Три… Четыре… Вспышка…Взрыв…
И ты, как будто, даже чем-то рад…
И тишина… И больше никого…
И только серп луны над головой… »
«Ну что ж, на этот раз как-будто ничего… »
«Скажи спасибо, что ещё живой… »

Прости-прощай, ноябрьский ветер,
Мне больше некого любить!.
Я глупо верил - время лечит…
Брехня! Войну не позабыть!.
Не позабыть мои потери,
Не позабыть чеченский плен,
И трассеров ночное пенье,
И шёпот трав, и вой сирен…
Глаза солдат, войной распятых,
Глаза детей осиротелых,
И полевые медсанбаты,
И крики "духов" оголтелых…
И как мне жить с моими снами?
И как мне Родине служить?!.
Отверженным стою меж вами…
Брехня! Войну не позабыть!.



Андрей Орлов

Константин Федулов.
Прости нас, Господи, прости,
Что мы забыли боль Афгана.
Та кровоточившая рана
Едва успела зарасти,
Как вдруг – минуло лишь пять лет –
Мы вновь её разбередили,
Могильных холмиков нарыли –
Теперь у ней чеченский след.
И снова матери не спят
За сыновей переживают,
Гробы солдатские встречают
И у родных могил скорбят.
Дух смерти вьётся над страной.
Опомнись же, моя Россия!
Когда опять придёт Мессия –
Рискуешь быть совсем пустой

ПОБОИТЕСЬ БОГА!
Солнечная Грузия. Не так ли
Мы тебя привыкли называть?
Что ж ты солнце выпила до капли
Из ребенка, убивая мать?
Край мужчин заносчивых и гордых
С европейским лоском на челе-
Как позволил ты родить уродов,
Льющих кровь на стонущей земле?
.
Пусть недолго жить кровавым пятнам,
Но пятно позора не сойдет!
Вот уж сразу стало всем понятно,
Где большой, где маленький народ!
Выкормыши волчьей колыбели!
Чьи же остановят вас уста?
Может встать из гроба Руставели
На защиту родины Коста?
И какая б песня не звучала
В распрекрасной вашей стороне,
В каждой ее ноте плачь Цхинвала
Будет слышаться отныне мне.
..
Ну а станет вдруг темна дорога,
Кто протянет факел вам в ночи?
Не боитесь нас - побойтесь Бога,
Христианнейшие палачи!
Солнечная Грузия. Но солнце
Дышит холодом осенних дней!
Пусть не знает никогда отцовства
Выстреливший в наших сыновей!

Война. Война. Идет война.
Считая дни, меняя даты.
Никак не кончится она -
И погибают там ребята.
Война идет сквозь эхо лет
Родные жизни забирая,
А над могилой плачет мать,
Слезами руки орошая.
И нет потоку слез конца -
Ведь горе матери безмерно.
Пришла повестка - в ней слова:
"Ваш сын герой - герой посмертно!"

АндрейДементьев.
БАЛЛАДА О МАТЕРИ.
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она:
Много лет, как кончилась война,
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло.
Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг
И пронёсся материнский крик:
"Алексей, Алёшенька, сынок!."
Словно сын её услышать мог.

На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
К.Симонов.

Братские могилы В. Высоцкого

На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне виден вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов -
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче? .

Но две недели ливневых дождей,
И остается только темно-серый
Кусок промокшей, вздувшейся фанеры,
И никакой фамилии на ней.

За сотни верст сражаются ребяга.
А здесь, от речки в двадцати шагах,
Зеленый холмик в полевых цветах -
Могила Неизвестного солдата.

Но Родина не забывает павшего!
Как мать не забывает никогда
Ни павшего, ни без вести пропавшего,
Того, кто жив для матери всегда!

Да, мужеству забвенья не бывает.
Вот почему погибшего в бою
Старшины на поверке выкликают
Как воина, стоящего в строю!

И потому в знак памяти сердечной
По всей стране от Волги до Карпат
В живых цветах и день и ночь горят
Лучи родной звезды пятиконечной.

Лучи летят торжественно и свято,
Чтоб встретиться в пожатии немом,
Над прахом Неизвестного солдата,
Что спит в земле перед седым Кремлем!

И от лучей багровое, как знамя,
Весенним днем фанфарами звеня,
Как символ славы возгорелось пламя -
Святое пламя вечного огня!

Эдуард Асадов
МОГИЛА НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА

Могила Неизвестного солдата!
О, сколько их от Волги до Карпат!
В дыму сражений вырытых когда-то
Саперными лопатами солдат.

Зеленый горький холмик у дороги,
В котором навсегда погребены
Мечты, надежды, думы и тревоги
Безвестного защитника страны.

Кто был в боях и знает край передний,
Кто на войне товарища терял,
Тот боль и ярость полностью познал,
Когда копал "окоп" ему последний.

За маршем - марш, за боем - новый бой!
Когда же было строить обелиски?!
Доска да карандашные огрызки,
Ведь вот и все, что было под рукой!

Последний "послужной листок" солдата:
"Иван Фомин", и больше ничего.
А чуть пониже две коротких даты
Рождения и гибели его.

Мяли танки теплые хлеба,
И горела, как свеча, изба.
Шли деревни. Не забыть вовек
Визга умирающих телег,
Как лежала девочка без ног,
Как не стало на земле дорог.
Но тогда на жадного врага
Ополчились нивы и луга,
Разъярился даже горицвет,
Дерево и то стреляло вслед,
Ночью партизанили кусты
И взлетали, как щепа, мосты,
Шли с погоста деды и отцы,
Пули подавали мертвецы,
И, косматые, как облака,
Врукопашную пошли века.
Шли солдаты бить и перебить,
Как ходили прежде молотить.
Смерть предстала им не в высоте,
А в крестьянской древней простоте,
Та, что пригорюнилась, как мать,
Та, которой нам не миновать.
Затвердело сердце у земли,
А солдаты шли, и шли, и шли,
Шла Урала темная руда,
Шли, гремя, железные стада,
Шел Смоленщины дремучий бор,
Шел глухой, зазубренный топор,
Шли пустые, тусклые поля,
Шла большая русская земля.
Эренбург И.

Горело все: и лес, и поле.
Весь день, похожий был на ночь.
А ночь, как день на бранном поле
зарей вливалась в эту мощь.

Снарядов визг, металла скрежет,
до боли резало в ушах.
Пылало крепкое железо,
не знал такого грозный враг.

Сломался он перед Россией,
укоротил былую прыть.
Его сюда мы не просили
страну любимую душить.
В.Вязьмин

Курская дуга.



Гремел кровавый сорок третий…
Пылала Курская дуга…
Твердыня ярких лихолетий
крушила злобного врага.

Земля, пропитанная кровью,
вставала будто на дыбы.
А кто пахал ее с любовью,
забыл про отдых и про сны.

Откуда силы только брались,
чтобы такое удержать?
С проклятой гидрой люди дрались,
таких нельзя было сломать.

Сильней огня и крепче стали
солдаты делались в бою.
И так геройски умирали,
спасая Родину свою.

В последний бой, по воле рока,
мой дядя Миша угодил.
Солдаты двигались потоком,
он вместе с ними проходил.

Зашел домой, обнял Прасковью,
детей в слезах поцеловал,
их защитил своею кровью,
за них под Теплым жизнь отдал.

Не знаем мы его могилы,
не знаем, где родного прах.
Его мы помним, не забыли,
остался с нами он в сердцах.
В.Вязьмин

Последний бой.

Кровавый бой гремел под Теплым,
под Курским маленьким селом.
Фашист держал высоты злобно,
вокруг пылало все огнем.

Земля дрожала под ногами,
стоял сплошной ужасный гул.
Высоток низ объят логами,
фашист наверх всю мощь стянул.

Несли огромные потери,
чтобы изгнать врага с высот.
Рвались снаряды и свистели,
шел сорок третий грозный год.

Шел сорок третий, гремела война,
сил не жалея сражалась страна.
Очень тяжелый томительный груз
вынес в те годы Советский Союз.
Братство народов Отчизны моей
славу создали тогда Понырей.
Скорбная память тех яростных дней
будет навеки тревожить людей.
Курская битва и северный фас,
Поныри – символ победы для нас.

Поныри.

Поныри - станция, зелень садов,
много по ней пронеслось поездов.
Яблок антоновских запах душистый
в окна вагонов врывается быстро.
Дальше за станцией видны поля,
Курская наша, родная земля.
Много в просторе широких полей
в годы войны полегло сыновей.
Они защищали Отчизну свою
в грозном смертельном кровавом бою.

Евгений Коновалов
Ты мне снишься ночами, Афган,
Хоть прошло долгих десять лет…
Я давно не сопливый пацан,
Только твой не истерся след.
Не медалями на груди
И не льготами, коих нет…
А друзьями, что там, позади
Да и кровью оставлен след.
След от пота, что ест глаза,
След от пули, когда стрельба,
След, когда по щеке — слеза,
След, что люди зовут Судьба.
Злость прошла на своих врагов,
Боль притупилась старых ран…
Не успел я отдать долгов,
Только помню тебя, Афган.
Октябрь, 1998 г.

Вот наше детство золотое-
Прекрасная,весёлая пора,
И чувство светлое,большое
Наполнит детские сердца.
Лишь в школе лучшие мгновенья
С друзьями можем провести
Порой бывают огорченья-
Оценки могут подвести.
Мы в школе праздники встречаем,
Идём гурьбой куда-нибудь,
И повзрослеть мы все мечтаем,
Хоть на немного,хоть чуть-чуть!
Но нам пока взрослеть так рано-
Года несутся вдаль,звеня.
Наши ровесники с Беслана
Года прожили за три дня!
Как много на детишек пало!
И меч над жизнью их завис.
И как жестоко оборвал он
Их только начатую жизнь!
Нас Бог всех создал по подобью,
И говорить умели мы.
Так разберитесь меж собою,
Чтоб больше не было войны!

БИНТЫ

Ю.Друнина.
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем - так учили нас.
Одним движеньем - только в этом жалость.
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: "Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться - беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки".
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты.
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!

Журавли
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они, до сей поры, с времен тех дальних,
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса.
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может это место для меня.
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле.
Из-под небес, по-птичьи окликая,
Всех вас, кого оставил на земле.
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

В безлюдной деревне - хозяином клен,
Под ним приютилась избенка,
И встал на пороге старик-почтальон
С дрожащей в руке похоронкой,
Зайти не решаясь,хотя не впервой
Из сумки ему приходилось,
Как будто из сердца,нетвердой рукой
Беду раздавать или милость.
В той хате жила,вернее ждала
Последнего младшего сына
Старушка,что раньше зазнобой была,
Что с ним хороводы водила.
Хоть жизнь обернулась другой стороной,
Но в сердце заноза застряла,
И та,что не стала навеки родной,
Навеки любимою стала.
Заплакал старик,на приступок присел,
Казенный конверт разрывая,
И клен,понимая,тихонько шумел,
Надежду, как будто, вручая.

Я не знаю, как стреляли
На войне,
Но я знаю, что стреляли
И по мне.
И по мне, и по тебе,
И по нему.
Только как остались живы,
Не пойму.
Я не знаю, как стреляли
На войне,
Но я знаю, что стреляли
Там по мне.
Будто был у всех снарядов
Краток путь,
Будто пули бились градом
В мою грудь.
Искалечили, изранили
Сполна.
Колесом по мне проехала
Война.
Как трещали мои косточки
Под ней.
А в душе осталась горсточка
Углей.
Я нисколько не забыла
Этот жар.
Я ладонями тушила
Тот пожар.
Обжигая себе руки
До кости,
Я держала эти угли,
Чтоб нести
И показывать всем людям
На земле,
Чтобы те не забывали
О войне.
Чтобы те не разжигали
Ее вновь,
Чтобы те не проливали
Чью-то кровь,
Потому что, коль стреляют
На войне,
То стреляют и по мне,
И по тебе.

<FONT color=#4a0909>Нас хоронила артиллерия
Константин Левин.
Нас хоронила артиллерия. Сначала нас она убила. Но, не гнушаясь лицемерия, Теперь клялась, что нас любила. Она выламывалась жерлами, Но мы не верили ей дружно Всеми обрубленными нервами В натруженных руках медслужбы. Мы доверяли только морфию, По самой крайней мере -- брому. А те из нас, что были мертвыми,-- Земле, и никому другому. Тут все еще ползут, минируют И принимают контрудары. А там -- уже иллюминируют, Набрасывают мемуары. И там, вдали от зоны гибельной, Циклюют и вощат паркеты. Большой театр квадригой вздыбленной Следит салютную ракету. И там, по мановенью Файеров, Взлетают стаи Лепешинских, И фары плавят плечи фраеров И шубки женские в пушинках. Бойцы лежат. Им льет регалии Монетный двор порой ночною. Но пулеметы обрыгали их Блевотиною разрывною! Но тех, кто получил полсажени, Кого отпели суховеи, Не надо путать с персонажами Ремарка и Хемингуэя. Один из них, случайно выживший, В Москву осеннюю приехал. Он по бульвару брел как выпивший И средь живых прошел как эхо. Кому-то он мешал в троллейбусе Искусственной ногой своею. Сквозь эти мелкие нелепости Он приближался к Мавзолею. Он вспомнил холмики размытые, Куски фанеры по дорогам, Глаза солдат, навек открытые, Спокойным светятся упреком. На них пилоты с неба рушатся, Костями в тучах застревают. Но не оскудевает мужество, Как небо не устаревает. И знал солдат, равны для Родины Те, что заглотаны войною, И те, что тут лежат, схоронены В самой стене и под стеною.