Попадья. Првославная многодетная семья.
 

Ломала себе голову: как обращаться? «Матушка» - я еще не освоила это слово, «Вера» - тоже неудобно, все-таки девять человек детей, муж – известный священник… Мимо железных дверей, вот и деревянная искомая – сквозь ее щели можно, кажется, спокойно заглянуть в квартиру не заходя. «Вера Григорьевна», - протянула мне руку женщина с короткой стрижкой и сигаретой в левой руке. Попадья – слово-то какое, из каких-то пушкинских шуточек. Велосипеды в коридоре, на кухне – вентилятор, белая собака, черная кошка, старое кресло… «Вам чай, кофе, хотите, я вас накормлю? Вообще-то я вас, по-моему, предупреждала по телефону, что я не типичная матушка, могу дать координаты других, у них еще больше детей…»

- Вера Григорьевна, вы из духовной семьи?

Нет, из обычной светской. Меня вырастила бабушка, она, правда, была дочкой священника, я об этом знала всегда. Я была обычным ребенком: поскольку мне сказали, что Бога нет – я так и считала. Моя прабабушка была попадьей, баба Фима ее звали. Вот я пришла как-то домой и заявила: «А Бога нет!» Ну, она мне не ответила вообще, я помню очень хорошо, как я взглянула в окно, была зима, темно, мое заявление как будто ушло в эту тьму – вот я это хорошо запомнила. Об этом больше речи не было. Девочками мы пытались зайти в Храм – церкви тогда были уже открыты, - но там мы встречали такие враждебные, такие неприязненные взгляды…

Как вы встретили отца Иоанна?

Мы вместе учились в университете, на филологическом. Вместе стали ходить в церковь, мне понравилось богослужение. Раньше я из богослужения ничего не слышала, кроме «Господи помилуй» и «аллилуйя. Однажды пришли на Пасху, и мне так понравилось, так захотелось петь вместе со всеми «Христос воскресе из мертвых» - и я запела, и была счастлива. Потом я стала ходить в церковь каждую субботу и каждую всенощную – без преувеличения могу сказать, что как на свидание с возлюбленным: я влюбилась в богослужение! Благодаря этой любви я познакомилась с Евангелием как следует. На этой волне энтузиазма я очень много всего познала. Я помню, мне легок был церковно-славянский язык, я до сих пор считаю, что когда говорят, что он не понятен, то это немножко лукавство, потому что слова те же, только окончания другие. Потом мы поженились. Отец Иоанн стал церковным работником. Он этого хотел всегда. Стал читать в соборе, потом стал преподавать в духовной академии (у него образование – древние языки) Потом 11 лет служил дьяконом. Таким образом, я стала матушкой. А сама я – просто любила церковную службу, ходила на нее, детей водила. Прежние привычки остались. Вот курение, например, - мне никто не сказал, что это плохо, я, наоборот, всегда любила покурить и подумать. Жизнь у меня не то чтобы трудная, а очень ограниченная в передвижениях: то дети, то от хозяйства не оторваться – я держу себя на месте и не могу отказаться от своих привычек. Я не работала. Мы с мужем решили, что работать будет он, по тем временам ему платили прилично.

Много ли в вас изменилось кроме привычек с тех пор?

Строй мыслей поменялся, безусловно. С приобретением веры. Я стала более внимательно относиться к людям. Если раньше мне было неприятно жалеть кого-то – это доставляло сильную сердечную боль, - то потом я поняла, что это и есть настоящая любовь. Жалость – это и есть любовь. Раньше было такое мнение, я от своей бабушки слышала даже: жалость унижает человека, не надо меня жалеть. Жалость – не в смысле, что кто-то хуже, чем я, а просто – сердце щемит…

Православная жена должна подчиняться своему мужу. Но это, так иногда кажется, сложно и совсем несправедливо.

С этим трудно, конечно. У нас же все в порядке, потому что я не умнее своего мужа - это точно. Хотя я понимаю некоторых женщин: идут иной раз по улице мужики, и я тоже задумываюсь: вышла бы я замуж не за своего мужа - он ученый человек, и этим он меня очень подавляет, конечно, - а за какого-нибудь забулдыгу, ведь и этот встречный мужичок - он тоже чей-то муж. Я очень уважаю женщин и считаю, что они действительно умнее - в массе своей, но что делать, что делать. У нас с мужем сферы жизни, к счастью, разные - я в хозяйстве и не допускаю отца Иоанна вмешиваться в свое дело. Конечно, надо тихо себя вести - есть такой идеал женщины, не только в семье священника, в любой: мудрой тихой женщины. Это для того, чтобы был мир. Даже если люди в ссоре - за ней должно последовать примирение. Ну, пусть не сразу, постепенно. Люди не сразу все понимают, даже если я не права, что не могу это сразу признать. Главное, чтобы любовь была - все-таки она заставляет мириться и примиряться. Как должно быть - мы все знаем, но всегда отступаем от этого идеала. Просто в отличие от неверующего человек верующий потом раскаивается, пытается исправиться. Ни в коем случае не надо накапливать все эти обиды. Милые бранятся - только тешатся. Самое главное смирение - поставить себе ограничение вот в чем: понять, что это человек, выбранный навсегда, ведь если вы венчались - это действие единичное, обещание дается друг другу раз и навсегда. Только если кто-то умер, можно вторично венчаться - значит, надо понять, что вот с этим человеком, которого во время ссоры так ненавижу, я все равно буду жить всю жизнь, особенно если у нас дети. Значит, надо как-то приладиться. Поскольку сейчас браки свободные, то женщина понимает, что супруги могут в любую минуту расстаться, если у женщины есть доход. У меня, например, нет. Экономическая зависимость тоже помогает тому, чтобы семья не распадалась. Нужно все-таки пострадать в этой жизни, чтобы потом получить награду. Если у женщины нет такого мировоззрения - то, что ее удерживает? С другой стороны, навязать это нельзя, потому что вера - это тоже дар. Можно просить этого дара. Некоторые хотят веровать и просят: «Господи, помоги, я же хочу верить!» И это дается. Другие не просят ничего.

В такой многодетной семье, как ваша, для того чтобы выжить, нужна, наверное, железная дисциплина.

Я пытаюсь упорядочить нашу жизнь, но они не слушаются, что же с этим поделаешь! Раньше если непослушание - значит, порка. Как-то удавалось строить жизнь так, как я считала нужным. Теперь этого больше нет. Бывают скандалы с детьми, крики, страдания - все как у всех.

Вы с самого начала знали, что идете на подвиг, что у вас будет такая огромная семья?

Я совершенно легкомысленно к этому относилась, при чем тут подвиг. Рождались и рождались. Я думала - сколько их будет, столько и будет. Трудно только в денежном отношении. Сейчас нам дало государство пятикомнатную квартиру. Когда мы сюда переехали - у нас было уже семь детей, и жили мы все на 46 метрах. Там жил еще брат моего мужа. Сейчас с нами живут уже жена моего старшего сына, ему 25 лет, и мой первый внук. Так что и пяти комнат на всех не хватает, конечно.

Не заедает вас быт?

Быт - все это занудно, конечно. Но он меня не заедает. Когда-то я убирала каждый день, мыла полы, сейчас сбросила все это дело на детей. Приглашала иногда людей помогать, приходили девушки из Храма, за небольшие деньги. С детьми почти никто не сидел, я очень ревниво относилась к своим детям. Приглашали учителей, учили языкам, пытались детей образовывать. Музыке учили. Я всех хотела научить, а получилась одна музыкантша. Но в школе были все в одной - во французской спецшколе. Даша это даже профессией сделала, поступила на французское отделение на филфак. У нее дар. Съездила в Америку на две недели, разговаривает по-американски.

Была у нас знакомая немка, она так в нее влюбилась, так хотела с ней общаться - за три недели изучила четыре учебника немецкого языка для спецшкол и говорит по-немецки, а сейчас его правильно учит. Да нет, нет у нас особых талантов. Старший сын окончил классическое отделение духовной семинарии и преподавал в богословском институте. Его интересует хоровое пение, организовал мужской хор при церкви. Пишет статьи в газету «Радонеж». Девочка одна замечательно у меня прыгала, но рядом не было стадиона. Может быть, стала бы гимнасткой. Много всего упущено. Иногда я сижу и думаю: было бы у меня трое детей - все было бы гораздо проще. Ну, уж как есть, так и есть.

Откуда бралось на все это время?

Я как-то вычитала из литературы образ такой семьи, где каждый день все садились и читали вслух книги. И я завела такой обычай. Днем я укладывала спать маленьких, а старшие садились, я им читала. И еще на ночь читала. Все, что считала интересным - и для себя, и для них, ориентировалась на старших, не знаю, что поняли младшие. Я и сама с удовольствием перечитывала и Купера, и мировую литературу. Если это делать каждый день, по часу, два - есть где развернуться. Недавно пыталась возобновить наши чтения, но обнаружила, что у меня голос куда-то пропал. Связки стали слабые. Может, когда они создадут семьи, то вспомнят эту традицию. Я умиляюсь, когда мамочки сидят на прием к врачу в поликлинике и читают своим деткам - это так мило, что я думаю, ничего оригинального в моей затее нет.

А силы откуда в таком количестве?

Сейчас я просто барыней живу. Я считаю своим долгом только готовить обед. Пока дети в школе - я хожу в магазин и готовлю обед с большим-большим удовольствием. А больше ничего не делаю, только наблюдаю. Уборку с себя сняла давным-давно. Стирает машина. Все просто. Наверное, потому, что я была сильная, здоровая. Хотя в детстве болела многими болезнями, в том числе и полиомиелитом, вот правая рука осталась ограниченной в возможностях, только сумки таскает, а так все делаю левой рукой. Организм, можно сказать, железобетонный. Плюс - энтузиазм. Обожала всегда детей, не только своих. И еще целеустремленность была, не знаю, к чему я стремилась, но явно какое-то стремление было. А раз есть дорога - надо идти. Сейчас же дети сами устанавливают порядок в нашей жизни. Меня задвинули. вот в это кресло.

С телевизором в семье боретесь?

Телевизор смотрим. Впервые он у нас появился в 1993 году, я тогда услышала про политику, решила все выяснить. Этот поток остановить просто невозможно. Теперь я вижу и опасность, и мощное воздействие телевидения и понимаю его значение. Вижу много страшных вещей. Мы росли целомудренно, нам не показывали подробно любовных сцен. Вы же понимаете: то, что там показывают, трудно назвать любовью, поэтому можно обойтись совершенно и без этого. Считается, что все такие озабоченные, и детей приобщают к этому. Как с этим бороться? Давать с детства какие-то моральные установки.

Что в семье требуется от мужа?

От мужа, кроме зарабатывания денег, я не требую ничего, потому что я вижу, как это тяжко. Он служит священником, а это очень мучительный труд, иногда исповедников по тысяче человек, и все со своими проблемами, нужно вникнуть, посочувствовать. Преподает в духовной академии и в богословском институте, ездит туда на электричках. Потом - требы: освятить квартиру, причастить старушку на дому. Ездит в Белоруссию раз в месяц - преподавать в академию богословскую. Встает в пять утра каждый день. Ну, о чем я могу еще его просить? Наоборот - если заснул, пусть спит! Мне кажется, ему хочется лечь - и спать, и спать, и спать.

Как вы представляете себе христианское воспитание детей?

Нужно обязательно познакомить ребенка с Евангелием и постараться, чтобы он лично отнесся к Христу, чтобы для него это была не просто икона, а живое отношение. Чтобы он понял, что Христос был распят за нас, за меня, за тебя. И знал, чего Он, собственно, хотел. Это нужно делать, даже если ребенок вырастет и скажет: ничего этого не хочу. Мне кажется, детям, когда их растишь, надо все время внушать жалость: вот смотри, бабушка какая немощная, ничего не может, давай ей место уступим, она старенькая, ей так тяжело.… Но это все мамаши так делают. Чем легче воспитывать в христианстве: с детства ребенок знает, что есть Царство Божие и туда попадут не все, а только самые добрые, самые отзывчивые. Он задумывается, что будет наказан за любой плохой поступок, даже если в этой жизни его не накажут. Он знает, что если тайком что-то делать - это не останется в тайне, обязательно выплывет наружу. В детстве помню, как шел по улице дяденька с торбой, и там были очки - картонные, так мне захотелось их купить, я пошла к бабушке, она отказала, я пошла к ней в комнату, вытащила рубль из сумки, и тут она вошла. Я вернула ей рубль не от страха Божьего и посчитала ее жадной. Мне не говорили, что Бог все видит.

Как быть с большим количеством суеверий, которые существуют даже у православных людей?

Не нужно вариться в собственном соку, надо общаться, надо ходить к священнику, чтобы он корректировал. В сознании, пусть даже православном, всегда есть место фантазии, которую выдают за истину. Бог един в трех лицах - невозможно это понять, нужно это исповедовать. Многие вещи понять невозможно. Бывают безобидные предрассудки, бывают обидные, с ними надо воевать. Наживешь врагов, но истина дороже. Когда человек боится каждой буквы - мне кажется, это все еще жизнь по Ветхому Завету, от этого нас освободило Евангелие. То, что предрассудков много - это называется «ревность не по разуму». Не надо жечь книги, тем более публично, хотя всякую дрянь, сектантскую литературу нужно сжечь. Ведь брань ведется нешуточная, человек ищет Бога, а со всех сторон его манят: иди ко мне, иди ко мне.

На кухне комод, заклеен фотографиями, дети поочередно приходят на кухню - готовят еду и уходят, и я как мать отмечаю невольно их приветливое спокойствие и. красоту. Конечно, матушка уверяет, что все как у всех, ничего особенного. Конечно, я чувствую себя девочкой, встревающей в гармоничную реальность семьи со своими вопросами, но ухожу счастливая - потому что мало где за свою недолгую православную жизнь встречала такое открытое, личное, душевное отношение - к Богу, к жизни, к гостям. Я спрашиваю об этом - они этим живут.

Попадья Првославная многодетная семья
 

Можно
Вот у меня, например, 5 детей, но до этого документа многодетной меня признавать не хотели
Старшей исполнилось 18 лет, льготу по многодетности как члена многодетной семьи с неё в ЖЭУ сняли буду разбираться, т.к. студенты дневных отделений сохраняют это право до окончания учебного заведения.
1 2 детей самодельных и 2 приёмных под опекой.
По мнению ЖЭУ мы на опекаемых льготы нам не положены ни под каким соусом, поэтому с меня высчитывали всё по полной программе.
Благодаря этому документу, наша семья официально признана многодетной