Кришна и Радха
 

Древнеиндийский трактат о любви "Кришна и Радха".

Примечания: Гаруда, Ананга, Джатаки, Малаги
 

Гаруда - огромная царь-птица, на которой, согласно легенде, летает бог Вишну.
Ананга - Бесплотный - одно из прозваний бога любви Камадэвы. Легенда гладит, что когда-то бог Шива долгое время пребывал в состоянии созерцания и глубокого философского раздумья, полностью отрешившись от восприятия внешнего мира. Прервать такое состояние считается в Индии большим грехом. Однако по требованию богов Камадэва вынужден был поразить великого Шиву своими стрелами любви, чтобы вернуть его мысли к восприятию окружающей действительности, обратить внимание Шивы на красоту его ученицы и помощницы, юной девушки Парвати… Шива заметил скрывавшегося в ветвях манго с луком в руках Камадэву, понял намерения бога любви и пришел в великую ярость. Открыл он свой - третий глаз, что находился у него во лбу, яркий сноп пламени вырвался из этого глаза и испепелил Камадэву. Так стал бог любви Бесплотным, или Бестелесным. Утратив плоть, Камадэва не утратил своих способностей и, став незримым, разжигает любовную страсть в живых Существах с помощью цветочных стрел.

Джатаки - небольшое растение с ароматными цветами.

Малаги - душистый крупноцветный жасмин; девушка, молодая женщина.

«Сандал его не лечит - распаляет...» - Из древесины сандала делают лекарства, а также масла и кремы, которые освежают, приносят прохладу. С другой стороны, благородное благоухание сандала так же, как сияние луны, нежный крик индийской кукушки, ласковый южный ветерок, расцветающие лотосы, является необходимым условием полного, гармоничного проявления чувств влюбленных. Кришна страдает потому, что рядом нет возлюбленной, и пьянящая атмосфера любви лишь болезненно раздражает его.

Песни Видьяпати
 

В песнях Видьяпати нетрудно обнаружить влияние классической традиции: частое присутствие в них бога любви Камадэвы с луком и цветочными стрелами в руках; описание высоких достоинств и волнующих прелестей героини; последовательное развитие любовного сюжета от первой неожиданной встречи Радхи и Кришны, романтики тайных свиданий и ночей любви до первых размолвок, ссор, томительной разлуки, новых встреч и окончательного разрыва. Все это встречалось уже в памятниках древнеиндийской литературы, в трактатах о любви («Кама-сутра» Ватсьяяны и другие). Классическая традиция обусловила и непременное присутствие в песнях верной подруги или наперсницы Радхи. Ее роль - роль постоянной посланницы: она извещает Кришну, как томится любовью к нему Радха, рассказывает ему, как прелестна пастушка, договаривается о месте и часе тайного свидания, неоднократно соединяет влюбленных, старается примирить их после размолвок. Радха в песнях Видьяпати, как правило, юна, наивна, неловка в проявлении своих чувств. Наперсница старше ее по возрасту, более опытна. Она опекает Радху, дает наставления, как привлечь к себе внимание Кришны, очаровать любимого.

Радхи
 

Радхи далеко не прост. Вряд ли можно отыскать в индийской литературе героя более популярного, чем. Кришна, один из могущественных богов индуистского пантеона. Литературные памятники древности и средневековья четко отражали божественную сущность Кришны, в каком бы воплощении он ни выступал - правителя, воина или пастуха. К нему обращались авторы всех времен и всех литератур Индии, начиная от древних упанишад и великой «Махабхараты», написанных за несколько веков до нашей эры, и кончая произведениями современности. Кришна стал поистине бессмертным героем литературы и искусства Индии. Нет ничего удивительного в том, что Видьяпати сделал его главным действующим лицом своих песен любви. Древние индийские поэтики как бы узаконивали заимствование сюжетов из классических творений, обращение к прославленным героям античности. Кроме того, Видьяпати находился под огромным впечатлением «Гитаговинды», живописавшей любовь Кришны и Радхи. Удивительное было в другом.

Кришна
 

Кришна в песнях Видьяпати поражает тем, что он не бог, а человек. И это в эпоху средневековья! И это на фоне многих и многих произведений, славящих великого бога Кришну! Видьяпати, конечно же, не был атеистом ни в годы создания своих ранних произведений, пронизанных светскими мотивами, ни тем более на склоне лет, когда он, поселившись в родной деревне, предался глубоким раздумьям о смысле бытия и творцах вселенной. И вопрос только в том, кого из богов в своем религиозном сознании ставил он на первое место. Целый ряд высказываний поэта позволяют утверждать, что его идеология и верования существенно менялись на протяжении всей жизни. То он славил богиню Дургу, то склонялся к ногам Шивы, то заявлял, что высший из богов - Кришна, воплощение бога Вишну на земле. Таким образом, Кришна был для него одним из могущественных богов. Это естественно, поскольку политеизм характерен для верований индийцев того времени. И, несмотря на это Кришна в песнях Видьяпати утрачивает свою божественную сущность, обретает мирские качества и становится обычным человеком.

Цели Видьяпати
 

Видьяпати хотел петь земную любовь, такую, какую он видел в жизни вокруг себя, и он пел... Его называют майтхильской кукушкой, птицей, что возвещает индийцам приход весны и любви. Бессмертны песни поэта о глубоких чувствах, понятных каждому и неподвластных времени, песни о любви и красоте человеческой.

Примечания: Ядунандан, Мурари, Тучеподобный
 

Ядунандан - дословно «покровитель (иди властелин) ядавов» - одно из прозваний Кришны. Ядавы - древний индийский род, к которому относят и Кришну.
Мурари - дословно «враг Мура», одно из прозваний Кришны. Мур был могучим пятиголовым демоном, которого Кришна убил в одном из сражений.

«...омыл ступни, // но все же погнушался нашей пищей.» - Согласно многовековому обычаю, путнику, зашедшему в дом, хозяйка, прежде всего, приносила воду для омовения его уставших в дороге и покрытых пылью ног. Особенно драгоценной считалась вода из Джамны, Ганги и других, священных для индийца, рек и водоемов. После омовения ног гостю предлагалась еда; отказаться отведать пищу значило отвергнуть гостеприимство и оскорбить хозяев дома.

Тучеподобный - прозвание Кришны, которого сравнивают с черной грозовой тучей именно потому, что он сам черный, темнокожий. Слово «Кришна» означает «черный».

«Всегда дружила с лилией луна...» - Белые водяные лилии раскрываются ночью при свете луны. В индийской поэзии ночные лилии считаются возлюбленными луны.

«Все извратилось в наш Железный век...» - Индийская мифология различает четыре мировых периода (юги): Сатья-юга, или Критаюга, - Золотой век, Третаюга - Серебряный век, Двапараюга - Медный век и Калиюга - Железный век. Согласно легендам, Железный век начался за три тысячи лет до нашей эры и продлится 432 000 лет. Этот век нашел широкое отображение в индийской, особенно средневековой, поэзии как век греховный, век зла и насилия, страданий и обнищания населения. Каждый поэт, естественно, по-своему истолковывал век зла; Тулсидас, например, очень точно и полно характеризовал пороки современного ему феодального общества. Видьяпати упоминает о Железном веке устами Радхи, которая, навсегда расставаясь с возлюбленным, с горечью говорит об утраченной любви.

Пояснения: Говинда, Хари, Шумеру.
 

Говинда - дословно «пастух», одно из имен Кришны.

Хари - дословно «избавляющий от грехов», одно из имен Кришны.
Шумеру, или Сумеру - мифическая золотая гора в Гималаях, за которую заходит солнце; на горе этой, по преданию, держится небо и обитают боги, небожители.

«...море ладонью вычерпал...» - Здесь и ниже приводятся отголоски различных легенд о Кришне, где он выступает одним из могущественных богов индуизма. В песнях Видьяпати Кришна - человек, а не бог. Однако Многочисленные реминисценции и ассоциации с Кришной - героем легенд и сказаний древности, каждый раз своеобразно видоизменяют его характер и представление о нем читателей.

«Словно лотосы, росшие на земле, // начинают расти из воды.» - С лотосами здесь сравниваются стопы ног Радхи.

«Пришло вознагражденье // за лучшее, что сделал я в прошедшем воплощенье.» - Согласно учению индуизма, человек не умирает, он лишь утрачивает свою телесную оболочку, а душа его воплощается в новом облике - в худшем или лучшем, в зависимости от совершенных ранее дурных или хороших поступков, то есть от деяний человека в прошедшем бытие зависит его жизнь в настоящем.

«...луну прославляя, // бесценные жертвует ей жемчуга.» - Лицо Радхи сравнивается с прекрасной луной, а росинки пота на лице - с бесценными жемчугами, которыми бог любви одаряет Радху в сладкие мгновенья любовной страсти.

Мадана - дословно «разжигающий страсть, опьяняющий», одно из имен бога любви.

«О красавица с поступью плавною, как у слона...» - Сравнивая величественную походку индийской женщины с плавной поступью слона, индийцы в той и другой усматривают неподдельную грациозность.

«Будто черная самка-змея...» - Змея - один из традиционных атрибутов Шивы. Согласно легенде, этот бог-разрушитель имеет устрашающий облик: во лбу у него третий глаз, тело покрыто пеплом, на шее ожерелье из свернувшейся в кольца змеи, одет он в тигровую шкуру... Однажды Шива хотел обратить к истинной вере отшельников, живших в лесах и проповедовавших учение, противное шиваизму. Отшельники воспротивились, разведи жертвенный огонь, силами чародейства сотворили свирепого тигра и направили его против Шивы. Тот одним движением мизинца содрал с него шкуру и надел ее на себя. Когда же отшельники, не смирившись, создали и напустили на Шиву огромную змею, он обернул ее вокруг своей шеи, как ожерелье. Таково мифологическое происхождение некоторых атрибутов Шивы.

«То не когти ли, демона // жадно хватают луну?» - Речь идет о демоне Раху, проглатывающем луну.

11111111111111111111111111111111

Сирис, Чатака, Мадхава, Ланка, Равана, Гокуль
 

Сирис - индийская акация; белые цветы сириса нежны и благоуханны.

Чатака - пестрая индийская кукушка, которая поет чаще всего в период дождей; поэтический образ весны и любви.
Мадхава - одно из имен Кришны, дословно - медовый, весенний, пьянящий.

«...похожих на две восходящих над Шивой луны.» - По традиции, чело Шивы венчает изображение восходящей луны.

Дарующий счастье - одно из имен бога Шивы.

«И чтобы жаждущий чакор... в лицо не бросился тебе...» - В индийской поэзии часто лицо красавицы сравнивают со светлой луной; в луну страстно влюблен чакор. Вот почему Радхе советуют прикрыть лицо.

«Но ведь в лотосах робких...» - Кисти рук Радхи здесь сравниваются с распустившимися цветами лотоса.

Ланка - старинное название острова Цейлон.

Равана - десятиголовый демон зла, правитель острова Ланка, один из главных персонажей знаменитой индийской эпической поэмы «Рамаяна».

Гокуль - название пастушеской деревни, где, согласно легендам, прошли детство и юношеские годы Кришны.

«...багряная краска с ее ступней.» - В праздничные дни, при выполнении некоторых обрядов индийские женщины расписывали ступни ног и кисти рук красной краской или хной.

Десять ступеней любви, демон Раху
 

«Так демон Раху, изрыгнув луну...» - В древней легенде говорится, что однажды боги собрались, чтобы выпить амриту - напиток, дающий бессмертие. Незаметно пробрался к ним демон Раху, тоже пожелавший обрести бессмертие. Раху уже успел вкусить глоток божественной амриты, когда Солнце и Луна заметили демона и открыли его присутствие богам. Одним ударом Вишну обезглавил демона, но Раху уже не мог умереть. Его тело и голова стали двумя из девяти планет на небосводе. С тех пор Раху мстит Солнцу и Луне, время от времени проглатывая их. Люди на земле видят тогда солнечные и лунные затмения.

«...достигнув // десятой ступени любви.» - В древнеиндийских трактатах о любви дается подробная классификация любовного чувства по десяти ступеням, которые характеризуют постепенное усиление, обострение страсти влюбленного или влюбленной. Так, на первых ступенях любви влюбленного бросает в жар, он бледнеет, слабеет и худеет, теряет интерес ко всему окружающему; далее его охватывает тревога, он становится беспомощным, ни в чем не находит опоры; потом он погружается в свои думы, не реагирует на окружающую действительность. Последние ступени любви - безумие и смерть. Слова Радхи надо понимать так, что она идет на все в своем любовном безумии, что она умирает от любви, и лишь свидание с Кришной спасет ее.

Многих радостей нет у законной любви, Чакор
 

«Многих радостей нет у законной любви...» - В средневековой Индии браки, как правило, заключались не по любви, а по сговору родителей. Часто брачные обряды совершались над малолетними детьми: до фактического брака между ними, проходили многие годы. Жестокие законы и строгие обычаи предписывали жене, если умирал муж, до конца дней своих оставаться вдовой. Случалось, что женщины всходили на погребальный костер покойного мужа. Лучшие умы Индии выступали против этих жестоких обычаев, однако многие живучие традиции семейного уклада сохранились там до середины нашего века. Так, перепись населения в Индии, проведенная в 1911 году, зарегистрировала в стране на этот год два с четвертью миллиона замужних женщин в возрасте от пяти до десяти лет, и более шести с половиной миллионов - в возрасте от десяти до пятнадцати лет. В том же году в стране насчитывалось свыше ста тысяч вдов в возрасте от пяти до пятнадцати лет! Цифры эти свидетельствуют, в частности, о том, сколько индийских женщин в прошлом были навсегда лишены светлой радости любви, еще не достигнув брачного возраста. Супружеская же неверность, естественно, сурово осуждалась в семье и обществе.

Чакор - лесная птица, самец куропатки. Согласно легендам и народному поверью, чакор страстно влюблен в луну, по ночам он неотрывно глядит на нее и питается только лунным светом.

Никто, наверно, до недавних дней
 

Никто, наверно, до недавних дней
не ведал ни различья, ни границы
Меж тем, что муж достойный говорит,
и тем, что в мудрых ведах говорил и
Считали все, что так и быть должно –
все помнили закон причин и следствий,
А ты забыл о собственных словах,
И в этом был источник наших бедствий.
О Мадхава, ступай своим путем, -
всех чувств моих не выразить словами,
И лишь скажу: когда тяжка судьба,
то и вода рождать способна пламя.
Всегда дружила с лилией луна –
теперь они разобщены навеки.
Всегда считалось, что дурная мысль
не зародится в честном человеке.
Все извратилось в наш Железный век,
разлад владеет даже мудрецами...
Так начал делать все наоборот
и бог любви, играющий сердцами.

Как море, бездонна, как злато, чиста
 

Как море, бездонна, как злато, чиста,
тверда, как алмазные грани,
Была обоюдная наша любовь
в разгаре счастливых свиданий.
Бурлила, вздымалась она, а теперь
скудеет - и высохнет вскоре.
Лишь тучеподобный - возлюбленный мой –
наполнить бы смог это море.
Тебя об одном я, подруга, прошу:
уж если отчаюсь однажды,
Пристанище дай мне под кровлей твоей,
увидев, как плачу и стражду.
К нему я ласкалась, а он говорил
с усмешкою самодовольной,
Что, видно, по новым свиданьям томлюсь, -
и было мне стыдно и больно.
Я думала: где бы ни встретились мы –
в огне, на воде иль на суше –
Везде неизменною будет любовь,
нам так породнившая души.
Ведь все, что я в жертву ему принесла,
он ясно, как в зеркале, видел,
Ведь был он со мною счастливее всех,
и все ж не сдержался - обидел.
Пусть эта почти догоревшая жизнь
людьми обесславлена будет, -
Поступок возлюбленного моего
разумный не меньше осудит.
Был шмель ненасытен: до дна осушил
медвяные слезы жасмина,
Но стыдно и в дни увяданья цветку
корить своего властелина.

В словах любимой - суть самой любви
 

В словах любимой - суть самой любви,
в них утоление душевной жажды.
Достойный не прогонит деву прочь,
ее приняв с почтением однажды.Противен нам сладкоречивый лжец –
прорвутся все равно дурные мысли:
Так лопается сахарный тростник,
чьи соки переспели и прокисли.
Любимый твой пришел, омыл ступни,
но все же погнушался нашей пищей.
Так - в неразумье - руку доброты
порой слепец отталкивает нищий.
Прости подругу верную свою –
о прошлых днях напомнить я посмею.
Из всех мужчин нашелся ль хоть один,
кто не был бы пленен красой твоею?
Прелестнейшая ты из жен земных,
а друг твой был глупей глупца любого.
Лягушка вкус нектара не поймет,
хоть пей она из лотоса святого.
И как твой светлый разум допустил, -
признаться, удивляюсь каждый день я, -
Что ты мужчину полюбить могла
такого низкого происхожденья?
Нет в нем любви! Ведь горячей огня
любовь пылает в сердце благородном,
А кто видал, кто слышал, чтоб огонь
был, как змея ползучая, холодным?

Он меня, как гирлянду, сначала на сердце носил
 

Он меня, как гирлянду,
сначала на сердце носил,
Жить не мог без меня,
быть подругою верной просил.
А потом мою верность
отбросил по прихоти злой,
Будто нищий глупец,
пренебрегший казной золотой.
Быть старалась я нежной,
ему угождала, клялась,
А теперь, о подруга, страдаю,
скорбя и стыдясь.
Ты во всем виновата,
ты злом оказалась моим, -
Как скала, моя гордость была,
а исчезла, как дым.

Любовь душистым деревцем росла в душе моей
 

Любовь душистым деревцем
росла в душе моей,
Никто не поливал ее –
не мог и знать о ней.Покрылись ветки зеленью,
цветы на них зажглись,
И волны свежих запахов
повсюду разлились.
Увы, подруга, минула
пора счастливых дней:
Узнал об этом деревце
неведомый злодей.
И гибнет на глазах оно,
иссушено тоской,
Как будто корни сломаны
безжалостной рукой.
Семью я обесславила,
обидела родных, -
Любовь и честь утратила –
вернуть возможно ль их?
Я, словно мать грабителя,
скорблю, лицо закрыв,
И слезы лью, и жжет меня
отчаянья порыв.
Я плоть возненавидела,
я прокляла свой дом, -
Вся жизнь моя охвачена
безжалостным огнем!

Сквозь мрачный лес я шла дождливой ночью
 

Сквозь мрачный лес я шла дождливой ночью,
спеша под твой благословенный кров,
Ступни мои во тьме кусали змеи,
одежду рвали тысячи шипов.
Не раз нашептывала мне подруга,
что ты в любви неукротим и смел,
А я слаба - я не снесла ударов
того, кто держит пять разящих стрел.
О ты, кого считают благородным,
за безрассудство я себя кляну:
Доверчивость мой разум усыпила –
лишь в этом вижу я свою вину.
Ах, не достигла я желанной цели,
от горя свет в глазах моих померк:
Великий муж, вместилище достоинств,
любовь мою насмешливо отверг!
Теперь другим красавицам открою,
как я была наказана судьбой,
Чтоб сладкой лжи твоей не доверяли,
чтоб не искали близости с тобой.
Не знать мне больше радостей любовных,
теперь едва ль нам встреча предстоит...
Редеет ночь... Спешу домой вернуться,
а душу жгут отчаянье и стыд.
Расспрашивать меня придут подруги, -
что завтра им отвечу поутру?..
О, если так безжалостен всевышний,
пусть разорвется сердце, пусть умру!

Был у меня алмаз бесценный - юность
 

Был у меня алмаз бесценный - юность,
но только им недолго я владела.
Меня любовью Кришна удостоил,
но страсть его отныне охладела.Померк алмаз, непрочны стали чувства,
цветок утратил свежесть и пахучесть.
Кому колодец пересохший нужен? –
вот и меня ждала такая участь.
Молю тебя - шепни ему, подруга:
в светильнике еще осталось масло.
Сходи к нему, открой ему, подруга:
любовь моя нисколько не угасла.
Богач всесилен, окружен почетом,
пока владеет золотой казною,
А станет нищим, все его покинут, -
вот так, скажи, случилось и со мною.

Наслушался ли милый мой наветов злых людей
 

Наслушался ли милый мой
наветов злых людей
Иль дивной девою другой
пленен с недавних дней?
Иль так жесток недобрый рок?
О, в чем причина, в чем?
Не хочет он и вспоминать
об имени моем.
Подруга добрая моя,
скажи мне, дай совет:
Как поступить? Его вернуть
ужели средства нет?
Тропою той же ходит он,
какой пришел ко мне,
А чудится: давно исчез
в неведомой стране.
Мне сердце узами надежд
опутал бог любви, -
Способна ль юность хоть на миг
забыть мечты свои?
А чувства нет еще во мне,
что юность отцвела,
Хотя и мчится день за днем,
как за стрелой стрела.

Сандаловую мазь достав
 

Сандаловую мазь достав,
что снега холодней и чище,
Все тело я растерла ей,
увядшее без сна и пищи.
Весь день пытаюсь я помочь,
а ей становится все хуже,
Ведь злой недуг ее - внутри,
а мазь целебная - снаружи.
О Кришна, выслушай меня:
ужель в беде ее оставишь?
Вернись, к страдалице явись,
ее спасешь - себя прославишь!
Отчаясь вновь тебя узреть,
изверясь в долгожданной встрече,
Она в беспамятстве лежит –
лишилась разума и речи,
Уже до горла поднялась
ее душа, - спеши помочь ей!
Спеши!.. Светильник золотой
погаснуть может этой ночью.

Тоскует юная жена, подобная царице пчел
 

Тоскует юная жена,
подобная царице пчел:
«О боги! - сетует она. –
За что мой жребий так тяжел?Когда вернется мой супруг,
в моих объятьях будет спать?
Ужель к другой стремится он
и где скитается опять?
Уж скоро год, как дом родной
в последний раз он навестил,
Чуть вспомнится его лицо –
лишаюсь я надежд и сил.
Сидел загадочен и хмур,
молчал, не поднимая глаз,
Был рядом, а казалось мне,
что море разделяет нас.
А груди спелые мои,
что стольких юношей влекли,
Решил тем временем ласкать
пришелец, сын чужой земли.
Не раз писала письма я
владыке - мужу своему,
Весь день, низая жемчуга,
ждала его в пустом дому,
Ткала узорчатую ткань,
плела гирлянды круглый год, -
Ужель неведомый чужак
теперь со смехом их порвет?
О добрый путник, ты идешь
в суровый путь, в далекий край,
Прошу, супругу моему
посланье это передай.
Любой ценой его найди
и пристыди, и урезонь,
И вот что с первых слов скажи:
любимая вошла в огонь!

Примечания
 

Кришна - многоликий персонаж индийской мифологии, литературы и искусства. В древних сказаниях Кришна является в облике пастуха, правителя, воина; согласно философии индуизма - земным воплощением бога Вишну. В позднем сказании о Кришне, вобравшем в себя ранние варианты, рассказывается, что в Матхуре правил жестокий царь, демон Канса. Он творил беззакония, притеснял народ; не только люди, сама земля стонала от его тирании. Боги решили вмешаться и покончить с произволом жестокого правителя. Во время свадьбы Деваки, сестры Кансы, и раджи Васудевы голос с неба возвестил о том, что их восьмой сын убьет Кансу. Жестокий правитель бросил новобрачных в застенок, а затем одного за другим убивал рождаемых ими младенцев. Восьмым появился на свет Кришна. Отцу удалось, воспользовавшись ночной темнотой и страшной грозой, тайно переправить мальчика в дом пастуха Нанды. Там Кришна вырос и повзрослел, сам стал пастухом и полюбил пастушку Радху. В расцвете сил и молодости он навсегда покинул деревню и отправился в Матхуру, чтобы исполнить предначертание судьбы. В бою Кришна убил тирана Кансу, совершил множество других подвигов, затем основал на западном побережье Индии государство Дварку и правил им.

Махараджа - дословно «великий царь», высший титул владетельного князя в Индии; лицо, носящее этот титул.

Чаква - птица с красноватым оперением, напоминает утку, живет на берегах рек и водоемов Индии.
Ямуна (Джамна) - река на севере Индии, приток Ганга.

Камадзва (Кама) - бог любви в индийской мифологии. Он вооружен луком из стебля сахарного тростника, с тетивою, которую образовала гирлянда пчел, и пятью цветочными стрелами, за что получил прозвание Пятистрелый. Его называют также Бесплотный, Бестелесный.

«А тысячу любимых жен…» - Согласно некоторым легендам, у божественного Кришны было свыше шестнадцати тысяч жен.

Индра - в древнеиндийской мифологии почитался царем богов.

«...я бы тысячу глаз его одолжила...» - О происхождении тысячи глаз у Индры сложены легенды. Согласно одной из них, два могучих брата-демона покорили всю землю, убивали царей и брахманов, препятствовали празднествам и жертвенным обрядам; на земле исчезло скотоводство и земледелие, торговля и ремесла, не заключились браки; разрушены были города и священные храмы. И никто на земле не мог осилить этих демонов, ибо по воле Брахмы каждый из них был неуязвим и мог погибнуть лишь от руки своего брата. Чтобы погубить могучих братьев-демонов, боги из миллионов драгоценных камней сотворили прекрасную деву Тилоттаму, которая своей божественной красой и прелестными формами превосходила всех женщин в трех мирах и способна была привести в смятение сердца и разум тех, кто мог ее видеть. Перед тем, как сойти на землю, Тилоттама, согласно правилам приличия, обошла собрание богов слева направо. И так прекрасна она была, что боги не могли оторвать взор от ее тела, а у царственного Индры, который тоже жаждал взирать на нее, но не мог позволить себе крутить головой, чтобы не унизить тем самым свое царское достоинство, всюду - с боков, сзади и спереди - появилась тысяча глаз. Вот почему один из эпитетов бога Индры - Тысячеглазый. Красота Тилоттамы поразила сердца братьев-демонов. Каждый из них считал, что прекраснейшая из женщин должна принадлежать именно ему. В жестоком поединке братья убили друг друга.

Прекрасноликая пришла на место прежних встреч
 

Прекрасноликая пришла
на место прежних встреч,
Но, видно, встречей в эту ночь
решил ты пренебречь.
Напрасно нежных клятв и ласк
душа ее ждала,-
Ты на свиданье не пришел –
впустую ночь прошла.
О чем ты, Кришна, возомнил,
что слову изменил?
Благоразумно ль поступил,
что благо отклонил?
За что на Радху ты сердит?
Смотри, как ливень льет,
Угрюмы тучи, вся земля –
в потоках пенных вод.
К тебе в потемках шла она
по вымокшей земле
И наступила, заблудясь,
на голову змее!

Сперва надежду подал мне
 

Сперва надежду подал мне,
теперь небрежны взор и речь, -
В чем колебания твои?
Чью честь пытаешься сберечь?
Я женщина, мой разум слаб,
не стану упрекать, стыдить,
Узнают люди обо всем –
и нас сумеют рассудить.
Как пред наставником своим,
простерлась я у ног твоих,
Отныне безразлично мне:
умру, останусь ли в живых.
Я думала: любовь - нектар,
я выпила ее до дна, -
Кто знает, в смертоносный яд
не превратится ли она?
А что тревожиться тебе?
Еще такого мир не знал,
Чтоб, сахар тростниковый съев,
хоть кто-то зубы поломал.

У доброго и мысль чиста, и нерушимо слово
 

У доброго и мысль чиста,
и нерушимо слово,
А злой про каждого готов
наговорить дурного.
Не забывай, что у меня
достоинств есть немало,
Мой род почтенный уважать
тебе бы надлежало.
Ошиблась я, своей любви
позволив разгореться:
Ты недостойно обманул
доверчивое сердце.
Пусть в мире множество цветов,
чей запах будит страсти,
Лишь меда малати вкусив,
пьянеет шмель от счастья.
Не возвратить ушедших дней, -
лишь горечь сожаленья
Познает тот, кто упустил
счастливые мгновенья.

Не сердце - алмаз у него в груди
 

Не сердце - алмаз у него в груди,
а голос - нектара сладкие волны.
Поступки его угадать нельзя,
настолько нежданны и своевольны.
И все, что ни требовал он от меня,
чего ни желал бы при каждой встрече,
С тем, что желало сердце мое,
вступало все чаще в противоречье.
Стыжусь, что на этот порочный путь
с глазами открытыми я ступила, -
Внезапною страстью опьянена,
и честь и достоинство я забыла.
О что же, подруга, еще сказать?
Не избежать позора и бедствий
Тому, кто решился на дерзкий шаг,
совсем не обдумав его последствий.
Коварный как будто таится от всех
в покрытом ветвями темном колодце.
Когда ж будет найден, с каким лицом
ему перед всеми предстать придется?
Теперь-то я знаю: твоя любовь –
не радость души, не напиток сладкий, -
О Кришна, любовь твоя - как силки,
куда попадаются куропатки.

Дикой бурей гонима, жестоким дождем грозовым
 

Дикой бурей гонима,
жестоким дождем грозовым,
Я свернула с дороги,
под деревом встав вековым.
Но увы, не спаслась я,
а лишь поплатилась вдвойне:
Сук тяжелый, сломавшись,
на темя обрушился мне...
Кришна, прочь от меня!
Наши чувства измерив до дна,
Вижу я: лишь казалась
бездонною их глубина.
Для чего ты велел,
чтоб сюда я пришла, - объясни?
Ты меня вынуждаешь
стыдиться друзей и родни.
Но к чему говорю?
Безразличен тебе мой упрек –
Он как брошенный камень,
упавший в глубокий песок.

Кто знал, что сердце у тебя так дерзко и лукаво
 

Кто знал, что сердце у тебя
так дерзко и лукаво, -
С чужой женой к тебе прийти
имела ли я право?
Достойный - добр, а ты удар
нанес душе влюбленной
И рану свежую полить
решил водой соленой.
О Кришна, что тебе скажу?
Теперь мне ясно стало,
Какой бесценный самоцвет
с руки я потеряла.
Зачем ты обольстил ее,
божественный Мурари, -
Она от пылких слов твоих
поныне как в угаре.
Прошу - вернуться ей позволь
в родимое селенье,
Привыкла с детства жить она
в глуши, в уединенье.
О если вправду любишь ты,
то поступи по чести:
Ее желанье - в край родной
уйти с тобою вместе.
Прошу тебя, - не то вконец
тоска ее измучит,
Поверь пословице простой:
кто отдает - получит!

Любовь, доверье пробудил – и вновь надежду погасил
 

«Любовь, доверье пробудил –
и вновь надежду погасил,
А бесконечно счастья ждать
ни у кого не хватит сил!
В глазах людей простой пастух
подобен грубому глупцу,
И все же облик пастуха
тебе поистине к лицу.
О Ядунандан, что скажу?
Пусть красота досталась мне,
Тем горше будет жить одной
с отчаяньем наедине.
Я мнила: с тем, кто добр и смел,
любовь, как золото, прочна,
Со мной опять правдивым стань –
иль нам разлука суждена.
Мне даже стыдно продолжать...
К чему былое воскрешать?..
Кто неразумно поступил,
тому и горький плод вкушать?»
А Кришна, голову склоня,
внимал возлюбленной своей –
И становился все грустней,
скорбел душою вместе с ней.

Пока - стройна и молода – перед тобой стою
 

Пока - стройна и молода –
перед тобой стою,
Спешишь ты выразить любовь
и преданность свою.
А стоит удалиться мне,
меняется твой вид, -
Поддельным золотом и взор,
и речь твоя блестит!
Властитель Матхуры! Твой нрав
постигла я вполне:
В душе хитришь, а на словах
в любви клянешься мне.
Улыбки, нежность, похвалы
и даже страсть твоя –
Одни насмешки да обман,
как убедилась я.
Ужель, смеясь, оставишь все,
чем ты сейчас богат?
Ты бьешь стрелой, чье острие
таит и мед, и яд!

Ты струистые волосы снова в косу заплела
 

Ты струистые волосы
снова в косу заплела,
Этой длинной косой
чаши грудей тугих обвила, -
Будто черная самка-змея,
изогнувшись кольцом,
В храме Шивы лежит,
на его алтаре золотом.
Ты пылала, изранена
стрелами бога любви,
А теперь успокоить
пытаешься чувства свои.
У измученных глаз
не просохли полоски от слез,
А на лотосы щек
ниспадают извивы волос.
Вьются черные пряди,
скрывая лица белизну,
То не когти ли демона
жадно хватают луну?

Чаши грудей моих он дрожащими гладит руками
 

Чаши грудей моих
он дрожащими гладит руками,
Припадает к губам –
упивается их лепестками.
Распускается узел одежд
под напором желанья,
Славят бога любви
наши пламенные содроганья.
О подруга, мне стыдно,
не спрашивай больше о Кришне,
Не ждала я такого,
да будет судьей мне всевышний!
Сладко впился ногтями
он в груди мои налитые,
А гирлянда его
вплетена в мои пряди густые.
С рук браслеты упали –
так жарки и бурны объятья,
Обезумело тело –
не в силах его обуздать я!

Угрюмая ночь. На дорогах - бродяги
 

Угрюмая ночь. На дорогах - бродяги,
впотьмах из кустов выползают змеи,
Лишь изредка молния вспыхнет в тучах,
погаснет - и станет еще темнее.
В зловещем мраке - раскаты грома,
дрожу, озираюсь при каждом шаге,
А ты так бесстрашно идешь все дальше,
что изумляюсь твоей отваге.
Скажи, красавица, кто счастливец,
в тебе пробудивший такое желанье,
Что ночью ненастной, тропой опасной
к нему ты отправилась на свиданье?
Ты знаешь, как здесь глубока Ямуна?
Гляжу на волны - гляжу с испугом:
Ужели ты броситься вплавь решишься,
чтоб только встретиться с милым другом?
Пять стрел держащий - с тобою рядом,
и с ним забываешь ты страх и робость,
Мое же так бешено бьется сердце,
как будто скатывается в пропасть.

До рассвета дождь непрерывно льет
 

До рассвета дождь непрерывно льет,
в тьме кромешной злобно гремит гроза,
Низвергается с неба сплошной поток,
зубья молний так и слепят глаза.
Видно, нет надежды на этот раз
ночь с любимым радостно провести:
Даже путник бывалый в такую грозу
не решится по этой тропе пройти.
«Ждет ли милый меня? Как найду его?» -
И, дорогу нащупывая впотьмах,
Под дождем шагает она с трудом,
а в душе - тоска, смятение, страх.
Даже свадебной свитой окружена,
боязливо дрожит молодая жена
На пути от родной и до новой семьи –
до постели, где мужа познать должна.
Как же юной красавице в тьме грозовой
вдоль крутого обрыва идти одной?
А поток ревет - не пробраться вброд,
и гадюки ползут по тропе ночной.

О не медли, моя луноликая, время не ждет
 

<strong>Подруга</strong>
О не медли, моя луноликая, время не ждет, -
Скоро полночь настанет, луна из-за рощи взойдет.
Станет вдвое светлей - от луны и твоей красоты,
И на берег тогда не пройдешь незамеченной ты.
О красавица с поступью плавною, как у слона,
Торопиться нам надо, покамест не вышла луна.
Тьма редеть начала, - дорогая, давай поспешим,
А иначе забудь о свидании с милым своим!

<strong>Радха</strong>
О подруга! Меня только ты выручаешь одна,
Помоги - я совсем от лесных ароматов пьяна.
Если люди увидят хоть мельком, хоть издалека,
Что иду на свиданье, - погибла я наверняка!

<strong>Подруга</strong>
Что с тобой? Вся дрожишь, озираешься ты почему?
О мой лотос, тебя провожать опасаюсь к нему.
Я всегда помогу, но сегодня не в силах помочь,
Ах, недоброе что-то сулит нам с тобой эта ночь!

Рассыпались волосы, растрепались
 

Рассыпались волосы, растрепались,
глядишь застенчиво, как дикарка,
Лицо от бессонницы тусклым стало,
а было недавно свежо и ярко.
Склонилась, улыбку стыдливо пряча,
а груди царапинами покрыты,
Как будто два золотых кувшина
цветущими веточками обвиты.
Смущенно шепчешь: «Нет-нет, подруга!» -
а лик - истомленней луны осенней,
Гляжу на тебя - догадаться нетрудно:
опять провела ты ночь наслаждений.
Узорчатой тканью не как обычно
обернуты плечи твои и чресла,
Сурьма растеклась, а между бровями
звезда карминовая исчезла.
Но пробуй скрывать, где была ты ночью, -
твои отговорки смешны и тщетны,
И кто поверит любым уловкам,
когда все признаки так заметны?
Небрежны движенья, рассеянны речи,
полна ты истомы и безучастья, -
Как видно, крепко опутал Кама
тебя своей колдовскою властью.
С трудом ты сдерживаешь зевоту,
и чем-то похож твой вид утомленный
На юного лотоса стебель зеленый,
огнем полуденным опаленный.

Красны от бессонницы веки твои
 

Красны от бессонницы веки твои:
они - как усталые птицы,
Как пара чакоров, упившихся всласть
нектаром луны-чаровницы.
Недвижны красивые брови твои,
и все-таки нет в них покоя, -
Владыка любви лишь на миг отложил
свой лук после трудного боя.
О милая Радха, со мной не хитри –
подругу обманывать стыдно:
Уклончивы, сбивчивы речи твои,
но счастье твое - очевидно.
Две груди твоих - наливные плоды,
созревшие в мирных долинах –
Теперь словно две золотые горы
с цветами на острых вершинах.
Небрежно откинуты пряди со лба,
и видно по каждой примете:
Добился лукавый владыка любви
сладчайшей победы на свете!

Распущены косы - их темные пряди
 

Распущены косы - их темные пряди
нависли, скрывая лица белизну,
И чудится: черный прожорливый
Раху схватить серебристую хочет луну.
Цветочной гирлянды изгибы тугие
с ее волосами густыми сплелись,
И кажется: светлые волны Ямуны
с тяжелыми струями Ганги слились,
Пленительна соединенная пара:
любимому на спину лечь повелев,
Над ним в упоенье склонилась подруга,
на бедра его распаленные сев.
Росинками пот над бровями сверкает,
хотя и разделась она донага, -
То бог Камадэва, луну прославляя,
бесценные жертвует ей жемчуга.
В горячем порыве над милым склоняясь,
лицо его пылко целует она,
Как будто свой лик над землею склонила
и лотос раскрытый впивает луна.
Касаясь ее нависающих грудей,
блестит ожерелье, качаясь слегка,
И кажется: из наклоненных кувшинов
стекает густая струя молока.
А пояс ее с бубенцами на бедрах
звенит их любовным движениям в лад,
Как будто, победу желанную славя,
бессмертному Мадане песни звучат.

Я совсем молода, а супруг мой в неведомых странах
 

Я совсем молода,
а супруг мой в неведомых странах,
Домик наш в стороне –
тут гостей не бывает незваных.В доме нету мужчин,
а старухи - свекровь и золовки, -
Будто курицы, слепы,
к тому же глупы и неловки.
Ты с дороги устал, -
так останься под кровлей моею,
Чтобы в темную ночь
по пути не попасться злодею.
А у нас благодать, -
много лет не случаются кражи,
Лишь во сне свой обход
совершают ленивые стражи.
Не суров наш закон,
уважаема наша родня,
И правитель не строг, -
о любимый, ночуй у меня!