Он режет к текиле в пару
тоненький месяц лайма,
и сам посыпает солью
запястье моей руки.
и тормошит гитару,
и что-то про овертаймы.
и тушит своею болью
свечкины огоньки.
а он говорит: руку,
дай мне твою руку.
и согревает пальцы
в здоровенной своей горсти.
а он говорит: можно,
тебя же забыть можно.
вот только одной текилой
пожалуй, не утрясти.
а я говорю: сложно.
а я говорю: рано
пожалуй, не в этом веке
ты сможешь меня спасти.
а он все твердит: можно.
а он говорит: пора нам.
и ночь так нежна, что веки
уже не поднять почти.
а я от текилы плачу.
и губы штормит солью.
я не хочу надежней,
я не хочу с ним.
как бы так обозначить,
как бы поосторожней -
вытащить из ладони
(из этой большой ладони)
лимонно-соленые пальцы,
тоскующие другим.