[Валентина Попова]

Я ищу в карманах сигареты. Попадается, как всегда, то, что сейчас совсем не нужно: ключи, проездной на метро, пустая кассета от фотопленки Кодак, кожаный ремешок для часов и три гладких каштана.
Сигареты намокли, я достаю каштаны и перекатываю их в ладони.
- .и печальный желтый ангел тихо таял., – шипит недокуренная сигарета, упавшая в лужу из окна блестящей черной машины. Я провожаю взглядом светящийся огонек и ловлю запах дыма. Машина улетает в сторону проспекта, где деревья в керамических вазах зеленеют круглый год. На проспекте нескончаемое лето. Пахнет импортной клубникой, дорогими духами и еще каким-то прозрачным запахом, в котором явственно ощущается, что зима не наступит никогда.
Перед въездом на мост остановился троллейбус. Рога слетели с проводов и растерянно болтаются без дела. На проводах сидит серая ворона и смотрит, как вагоновожатый в оранжевой куртке танцует на длинных ремнях, словно арлекин в кукольном театре. Птица ничего не говорит и улетает вниз по реке.
Трава похожа на снятое со стола сукно Лужа с травы переползает ко мне в раскисшие ботинки. Я разглядываю потемневшие от сырости подошвы, поднимая ноги по очереди, как замерзшая цапля, потом смотрю вверх, на черный мост.
На мосту стоит человек, укрывает от дождя тлеющую сигарету - прячет ее в рукав после каждой затяжки. На мосту ненадолго становится темно. Потом опять загорается огонек и вычерчивает загадочные знаки. Квадратики превращаются в овалы, овалы расползаются затейливыми змейками и стекаются в одну точку. Должно быть, они означают, что уже осень и идет дождь.
Под мостом мяукает котенок. Он пахнет мокрой тряпкой и жалостью, и совсем не пахнет палеными перьями. Наверное, оттого, что еще совсем не умеет царапаться, а только-только учится дрожать на ветру.
- Ты осень? - трется котенок о промокший ботинок.
- Не знаю, - отвечаю, - может быть.
- Ты осень? – переспрашивает котенок.
- Я старое серое пальто, - говорю я.