С лицом измученным и серым, на белой смятой простыне, как жертва бешеной холеры, лежит коленками к стене. Протяжно стонет, как при родах, трясётся градусник в руках. Вся скорбь еврейского народа застыла в суженных зрачках. По волевому подбородку струится
пенная слюна. Он шепчет жалобно и робко: "Как ты с детьми теперь одна??." В квартире стихли разговоры, ночник горит едва-едва.Темно.опущены все шторы. У мужа тридцать семь и два