|
Думая об этом сейчас, я так до конца и не могу разобраться: то ли я сама устала воевать, то ли этот мужчина понемножку, по чуть-чуть завоевал мой интерес к себе, мою привязанность. Дарил подарки, а я не могла не заметить дрожащие от волнения руки и скрытое в глазах желание понравиться. Только я точно знаю, что без ведущего в этих отношениях не обойтись. И этим рулевым была мама. Мне даже кажется, что она проявила себя героически. В какой-то момент, через долгие разговоры-уговоры с ее стороны, объяснения, я поняла, скорее даже почувствовала, что она всегда будет со мной. Она любит только - ну, не только - но больше, больше все-таки меня, А это значило успокоение. Потому что появилась уверенность в любви: в том, что тебя обожают и не оставят, не предадут, Хитрость или жертва - выбор матери? В любом случае это лишь стратегия, которая рождает веру ребенка и ответную любовь. И всепринятие.
Много беготни и столько трепетности перед ребенком. В принципе, чисто теоретически, наверное, можно было поставить дитя перед самим фактом, перетерпеть все истерики - ведь когда-нибудь бы они закончились - и прийти к тому же финалу. Но ребенка можно обозлить, и тогда открытая война, скорее всего, переросла бы в затяжную партизанскую. Ведь могла возникнуть пусть даже иллюзия того, что мать предала, оставила в одиночку бороться за себя, а переживания были бы те же, что и при реальном. одиночестве. Через полгода после объявления войны мама вышла замуж. Очень долго я звала дядю по имени-отчеству. А потом, незаметно для себя - только папой. Конечно, не по рождению, но по совершенно необъяснимому чувству связанности, близости. И это выражение искреннего чувства было очень верным - самым верным.
|