Любовь к братьям

Мне 18 лет, я встречаюсь с парнем, которому 21 год. Дело в том, что год назад я проводила в армию человека, парня, который любит меня больше жизни. Он полюбил меня раньше, чем я стала замечать его, еще со школы, и терпеливо ждал, пока во мне проснутся ответные чувства. А я в это время любила другого человека. Но у меня произошла трагедия, человек, которого я любила, бросил меня. Вот здесь я и использовала Сашу, чтобы отомстить. Мы встречались с ним больше года, и я постоянно чувствовала, что он какая-то обуза для меня. Он каждый раз, когда приходил, приносил цветы, даже зимой, он очень понравился моим родителям. Но я не могла понять: что у меня к Саше: любовь или привязанность? Потом он должен был уходить в армию и перед уходом познакомил меня со своими родителями. Я чувствовала себя неловко, каждую минуту мне хотелось сказать, что я его не люблю, но у меня язык не поворачивался это сделать, ведь я была бы предателем. Возникает вопрос: зачем же было встречаться более года и водить человека за нос, не хотеть быть предателем и стать им, когда он в армию уйдет. Ведь я знала, что встречалась я с Сашей потому, что у меня, кроме него, никого больше не было, а предателем, я не хотела быть в его глазах. Мне казалось, что это у меня была любовь, но теперь я думаю, что это привязанность. Когда я была с Сашей, я была довольна этим, но счастливой себя я не чувствовала. Счастливой я себя почувствовала, когда три месяца назад встретила Валеру. Я полюбила его с первой нашей встречи, я почувствовала всю полноту любви. Но мои родители ужасно хотят, чтобы я ждала Сашу, не разрешают мне встречаться с Валерой, презирают меня, потому что Валера — двоюродный брат Саши и получается, что он отбил меня у брата. Валерины родители тоже не хотят наших встреч. Неужели мы не имеем права на любовь? Я мечусь, как затравленный зверь. Я не могу написать правду Саше, но я должна это сделать. Родители следят за мной, должна ли я им подчиниться? Что делать?

Оказывается, что основным мотивом заключения некоторых браков является ложно понимаемое самолюбие: во что бы то ни стало показать (доказать) себе, окружающим, что «а мне и не больно, а наоборот — видишь, как хорошо». Иными словами, выбор друга определяется именно «соображениями», а признаться потом ему, иногда и себе, в том, что привлекал не сам человек, а что он нужен был только в качестве «средства излечения», совсем не просто. И чтобы не считать себя «предателем», приходится идти на следствие уже существующей неискренности — даже на брак, утешая себя соображениями, что «стерпится — слюбится» и т. д.
В письме Светланы больше самопонимания. Девушка сознает, что отношения с Сашей для нее чисто «отдохновительные», они ею сознательно используются для приведения себя «в чувство», и эта беспощадная искренность не может не вызывать уважения.
Случаи, подобные описанным, увы — отнюдь не так уж редки. И попадают в такие ситуации не только девушки, но и юноши, молодые мужчины. Но общим является невозможность пережить душевную боль от потери человека (который часто, как уже говорилось, возводится в ранг «самого-самого»). Вот эта непереносимость душевной боли вкупе с привычкой грезить, выдумывать себя, отношения, людей, другого приводит к тем ситуациям, которые описаны в письмах. Но всем удается увидеть все происходящее именно так явственно. Чаще всего возникают совсем другие представления: «самый-самый», «разлюбил», «это настоящая жизненная трагедия», «настоящих порядочных людей нет» и т. д. И недостаточно ясно понимается во всех этих случаях собственная самозагипнотизированность.