НАСТИНЫ МЫСЛИ

[Аврора]

Спасибо,Ангелина(F) (F) (F)

[Аврора]

Февраль. Не люблю его так, как и ноябрь, хотя ассоциации очень даже красивые.
Февраль - это фиолетово-серебристый цвет, который под конец проникнется чем-то ярким и плавно перейдет в желтовато-ванильно-лазурный март. Март, в котором будет много: любви, неба, облаков и луж. Но уже других, не как осенью.
Февраль - это книги с некоторой ноткой нереальности - Бредбери, Лем, даже что-нибудь из эзотерики.
Февраль - это обязательно картины Рериха, пусть та же "Мысль", "Вечер" или очень глубокая "Гималаи", которые заставляют думать, прыгать в омут собственных мыслей, барахтаться там, взбивать, как в известной сказке лягушка, молоко своих же желаний, обдумывать их и искать силы превращать в масло. Или не превращать.
Февраль - время думать. Переосмысливать. Переоценивать. Искать эквиваленты тому, что уже найдено и избавляться от иррациональных людей и слов.
Февраль - это некрасивый снег. Псевдоаксиома "зима всегда красива" разбита.
Февраль - это моя природная нетерпеливость, которая наиболее остро проявляется именно в эти 28 дней.
И, что ни говори, февраль - это "всему свое время", как бы я ни презирала в какой-то мере эту фразу.
Настроение: кашель, чай с мятой, свечи, джаз-модерн и февраль.

[Аврора]

Снег медленно умирает, распластавшись по краям асфальта. Стонет и тает, тает.
Солнце уже позвонило и сказало, что возвращается. Знаете, это так приятно, брать трубку, а там: "я скоро буду, жди".
На балконе поселился огромный мешок с яблоками.
Мне надоел натурализм, реализм и вся эта "объективная оценка ситуации, быта и нравов низших слоев населения, а также поведение индивидуумов, исходящее из их материального положения, физиологии и социального окружения". Я хочу каких-нибудь очень романтичных, персиковых очерков или миниатюр с бабочками и сахарным концом. Хотя бы пять.
Небо в семь утра все больше напоминает утреннее, а не глубоко ночное.
Можно забыть о варежках, замшевые перчатки берут верх.
Бирюзовые серьги не возбраняются, мур-р-р.
Больше легкомыслия и игривости!
Долой елку из дома.
В общем, моя весна уже на пути! Она скоро приедет, билет заказан, место забронировано, остается только.ждать?
Да, все верно. Долой елку из дома.

[Аврора]

каблуками по созвездиям.
.Подушка пропитана ароматом влюбленности и ночей, проведенных в поисках идеально круглой родинки на шее. Зеркала цвета сурьмы нежно и легко напевают мотивы для завтрашних звонков из уносящихся поездов. В новую жизнь? В синих туфлях легко ступаешь по клавишам фортепиано, отбивая стук в висках и грохот головной боли где-то в пустотах сосудов. Как актеры на упавший сценарий, присаживаешься на листы с красиво начерченными нотами, которые станут потом полупесней для красивых будней в неоновом излучении. Небо дает о себе знать.
Жемчужные бусы по полу, и уже не так важно, что на кухне по всему столу разлит белый чай. Невидимый пианист играет мурашками по спине, плавно переходя на руки, едва ощутимо целуя запястья. Шуба вместо ковра, вместо камина - ладан. Розово вокруг, дымно и таинственно. Радио рассказывает секреты всему свету. Или оно только здесь?
Рисуешь мост между окнами домов. Идешь по ним, пытаясь не смотреть вниз. Пианист ждет тебя в прохладной комнате, подбирая комбинации для новых игр по персиковой коже. На столе неестественно виноградный мармелад, платок с рисунком фальши и подборка сладких слов. В банке пион источает опиумные желания. Пахнет мылом с козьим молоком и ангелами.
Надеваешь все те же синие туфли и, не накидывая пальто, ступаешь на вымышленный мост, пытаясь забраться в небосклон. Ступаешь по нему, шаркая созвездиями, опрокидывая снег и суеверия. На кровати осталась остывающая память. С собой захватили только опустошенный бокал, чтобы собирать любовь и рецепт на 15 капель атараксии.

[Аврора]

Желание раскрасить мир в аквамариновый цвет плавно сменяется жаждой желтого и яблок по утрам. Слушаю Quartango с любимым Androgyne, легкой походкой перемещаюсь даже не по улицам, а по небу пока непонятного цвета, размера и количества заключенных в него надежд и снов.
Оказывается, умею с легкостью расставаться. С Зимой. Она перезвонит через год. С надменной и высокомерной улыбкой сказала: "увидимся". Ну, что ж, до нескорых встреч.
Длинные пальцы рук теплее, больше улыбок и золотых брошей в виде кузнечиков.
Срочно нужно на балет, выпить кислого и ледяного, экспромтов по вторникам-средам и новую книгу.
Моэм Сомерсет все правильно написал про паузы, а Ремарк.он вообще всюду прав.
Учусь молчать, выжидать, импровизировать, считать до ста и только потом действовать, взвешивать и не бояться.
Долой нервы и стекло с проблесками мятного цвета.
Спасет нас танго, поэтические вечера, листы формата А5 и планы-планы-планы.
Прошлой весной они были наполеоновскими. Надо расти и создавать свою иерархию.
Мне хорошо.

(F)

[Rolex]

На кровати осталась остывающая память. С собой захватили только опустошенный бокал, чтобы собирать любовь
СУПЕР! у меня такие ощущения только к 30-ти годам появились.

[Аврора]

Он целовал ей запястья тонкими вечерами,
Просыпаться хотел с ней и засыпать.
Заливал ее отсутствие коньяками,
Будильник совсем не позволял забывать.
Он читал ей романы где-то в 23.40.
Посылал роз букеты и пил Шардоне.
Для нее только кот был поистине дорог,
Она слушала молча его pardonnez.
Он водил в рестораны, выгуливал где-то
Эту бледную нимфу, что любит росу.
А она не была никогда и задета
Тем, что он напевал, приближаясь к лицу.
Он забыл ежедневник в одну из суббот,
Там помечен на час был звонок божеству.
А она в круговерти бордовых забот
Не мечтала ему отвечать "mais c'est vous?"
Он ее понимал, хоть не знал языка.
Все, что мог по-французски - банально! - je t'aime.
И она как мышьяк, только без буквы "к",
Все сводила к концу.непонятно, зачем.
Она бредила алой помадой и морем.
Не любила его и звонки по утрам.
Он любил Шардоне, запивал это горе -
Потерял ежедневник.да с ней пополам.

[Аврора]

Раз.
Давление 772 ртутного столба и невыносимо сильно сжатые виски.
Два.
Парфюм, который заставляет думать о весне. Представляется вино из ландышей, любовная стереометрия, сахарные подсвечники и антология одного верлибра.
Три.
Ананасовый сок, нежности весенних облаков и нежелание признать. Маленькие пророчества наряду с химическими элементами.
Четыре.
Голубая чашка летит в объятия кафеля, а чай каркаде спешит в небеса. Ввысь и немножко вправа - волновой вектор жизни.
Пять.
Абсолю ванили, синонимы роскоши, буржуазное настроение и колье-ящерица. Красный плюс индиго.
Шесть.
Шкура, балкон, горный воздух, веет нерезонностью. Совсем не гром среди неясного неба.
Семь.
Листья на воде, лед и до-ре-ми, влажная сухость. Тяжелые ресницы. Настроение хамелеона на маковом поле.
Восемь.
И как же все-таки закалялась сталь? Просвещение Островского. Пурпурно?
Девять.
Самое сложное - ожидание. Ждать легче, чем ожидать. Непокорные минуты. Приходи, выпьем сливового. А впрочем.
Ноль.
Не стоит, я передумала.

Луч света в темном царстве.(F)