Авторская Страница Аркадича

[Альбатрос]

Там, где Волга вовсю ширину
Величаво несёт свои воды,
Повернула на Запад войну
Наша армия в грозные годы.
На земле городов больше нет,
Величавей, славней Сталинграда:
Здесь был сломан навеки хребет
У фашистского злобного гада.
Каждый дом превращался в редут,
Каждый холм вырастал, как преграда:
Воин знал, что враги не пройдут
Вглубь страны, дальше стен Сталинграда.
«Нет для нас там, за Волгой земли», -
Говорили бойцы перед боем.
И за Волгу враги не прошли:
Сталинград стал навеки Героем.
Аркадич

[Альбатрос]

Что коснулось в войну Ленинграда,
Помним мы на Руси до сих пор,
Это страшное слово Блокада,
Словно выстрел из пушки в упор.
Нет в истории выше трагедий,
Это больше, чем подвиг людей:
Живо в памяти всех поколений
Правда страшная боли тех дней.
Но никто не просил здесь пощады,
И держались, фашистам назло,
Ленинградцы, в условьях блокады,
Хоть им было втройне тяжело.
Мы должны вечно помнить об этом,
И гордиться тобой, Ленинград,
Ведь твой подвиг для нас стал заветом,
И достоин своих ты наград.
Аркадич

[Альбатрос]

Наш Мурманск известен на Свете везде,
Как город с геройской судьбой,
Он служит примером в бою и труде,
Не зря же он Город-Герой.
Здесь были жестокие, злые бои,
Но город не сдался врагам,
Не сдав рубежи обороны свои,
Чем ныне известен всем нам.

И здесь, в Заполярье узнал лютый враг,
Что Родина значит для нас,
И, что никогда мы не спустим свой Флаг,
В суровый и сумрачный час.
Есть разные всюду у нас города,
И каждый по-своему мил,
Но Мурманск не зря Золотая Звезда
Венчает, он то заслужил.
Аркадич

[Альбатрос]

А он погиб в боях за Прагу,
Когда уже был взят Берлин,
И матери прислал бумагу
Комбат, что «смертью храбрых сын»…
И в похоронке дата смерти –
Восьмое мая (Боже мой),
Как будто подгадали черти,
Чтоб не вернулся сын домой.
А дочки плакали с натугой,
Нет больше мужиков в дому,
Отец давно погиб под Лугой,
И братья вслед по одному.
И были святы слёзы эти,
Ведь нет пред Богом их вины,
И плачут матери и дети,
По тем, кто не пришёл с войны.
Аркадич

[Альбатрос]

Он служил старшиною в пехоте,
Старше был комполка самого,
И бойцы все в той маршевой роте,
Называли Петрович его.
Но момент наступил поворотный,
Пополнение в роту пришло,
И приказ получил в штабе ротный –
Нужно взять было роте село.
И Петрович поднялся, как в драку,
Прокричав: «За Россию, сынки»!
Вслед за ним все поднялись в атаку,
На врага направляя штыки.
А Петрович погиб в той атаке
(Очень страшная штука война).
Написали на памятном знаке:
«Здесь Петрович лежит, старшина».

Аркадич

[Альбатрос]

Дремала Курская дуга,
Закат мерцал вдали:
За «языком» в тылы врага
Разведчики пошли.
…И вот они ползут назад,
Взяв офицера в плен:
Трёх жизней стоил этот гад,
Лишь за свою взамен.
"Иван тащи фашиста в тыл",-
Сказал сержант в наказ,-
"То, Ваня, чтоб ты не забыл
И просьба и приказ».

Ему пришлось трудней всего,
Он оставался жить,
За всех погибших для того,
Чтоб мог он доложить,
Что взят на вражьей стороне
Так нужный всем «язык».
Так часто было на войне,
То знает фронтовик.
Аркадич

[Альбатрос]

(Посвящается дяде Алексееву К.И.)
Дядя Костя погиб под Москвою
В сорок первом военном году:
Он три взвода поднял за собою
В наступленье, в кромешном Аду.
Дядя Костя погиб при атаке,
На глазах наступавших бойцов.
Его подписи нет на Рейхстаге,
И не дали ему орденов.
Может быть, под Кремлёвской стеною
Неизвестный солдат, он и есть,
И теперь ему все, как Герою
Отдают, как положено честь.
Я, бывая у этой могилы,
Глажу взглядом тот Вечный огонь,
Ощущая прилив грозной силы,
Будто дядя пожал мне ладонь!

Аркадич

[Альбатрос]

(Посвящается дяде Кораблёву Н.П.)
Он, бескозырку сдвинув на затылок,
Не раз ходил с ребятами в десант,
И первым был в метании бутылок
С «горючей смесью» в наезжавший танк.
Он в Ленинграде пробыл всю блокаду,
Но не в тылу, а на передовой,
И «особист», едва прикрыв досаду,
Всё удивлялся: «До сих пор живой?!».
В руках не мог держать он пулемёта,
И командир услал его в санбат,
А без него «морпеховская» рота
Вдруг потеряла многих из ребят.
Он умирал мучительно и долго,
Всё, вспоминая бой, что пропустил.
Вот, нам бы всем такое чувство долга,
И, может, меньше было бы могил.

Аркадич

[Альбатрос]

Солдаты вслед за командиром
Пошли в атаку на врага.
…Один боец стал дезертиром,
Ударив по тылам в бега.
Для достоверности, скотина,
Стрельнул в плечо через рукав
Из своего же карабина,
Тем самым всех друзей предав.
А дезертира по раненью
В глубокий тыл списал главврач:
Был благодарен он спасенью,
И каждый день глушил первач.
Но вот однажды мглой ночною,
Когда деревня вся спала,
Он горло придавил петлёю,
Покончив с жизнью все дела.
Суд совести, он самый страшный,
Ему есть дело до всего:
Он, как Фемида беспристрастный.
Нельзя укрыться от него.

Аркадич

[Альбатрос]

«Дед Семён, расскажи про награды»,-
Просит правнук, присев на диван.
Ну, а деду нет в этом отрады,
Но не может молчать ветеран.
Как откажешь в рассказе мальчонке,
Да и нужно, чтоб это знал он,
Как был ранен в далёкой сторонке,
И медалью зха то награждён.
Слушал правнук, и гладил медали,
Говоря: «Дед, а ты молодец,
Просто так ведь, наград не давали,
Так сказали и мать , и отец».
А мальчонка глядел на награды,
И с душевной своей простотой,
Так сказал: «А мы только рады,
Что с войны ты вернулся живой»!


Аркадич