Поэзия.

[Мама-друг]

Мы похожи с тобой на стихию
из чувств,
На усталое «здравствуй»,
на ветер от моря,
На хрустальные капли от тысячи люстр,
На безумное счастье и светлое горе.
Мы похожи с тобой на забытых богов,
На бездомную нежность
и тихое «верю»,
На приют для растаявших в марте снегов,
На находку - вчера,
а сегодня – потерю.
Мы похожи с тобой на упрямый огонь,
И на части нарочно разбитого круга,
На тепло, что дарует родная ладонь…
А еще мы похожи с тобой
друг на друга

[Мама-тренер]

А знаешь, хочется цветов.
А также ласки и вниманья,
Нуи немножко обожанья,
И шепотом произнесённых слов,
В которыхнежные признанья,
Тревожат иволнуют кровь.
Безумства ласкпод сенью ночи,
И поцелуев доутра.
Я так хочу сойтис ума!
А может это лишьвесны
Слегка заметно приближенье?
Когда сердечное волненье
Родит блаженные мечты
И вызывает удивленье
Такая молодость души…
И потаенные желанья
Нас начисто лишают сна.
Да, это видимо весна…
А может я сошла с ума?!

НЕ ПОЗНАВШИЙ ОБЪЯТИЙ


"Поднебесий нежней." - В умиленьи шептал
Отгоревший зарёю листочек.
"Пригласить бы такую однажды на бал
И кружить, прижимаясь, до ночи.
Ощутить трепет жара её лепестков
И, подмяв под себя, насладиться
Каждым стоном любви - отголоском богов,
Но парить с ней дано только птицам."
Предвкушением ласки желанной, томясь,
Он дрожал, не познавший объятий.
И была вожделенной запретная страсть,
Разбудившая сердце некстати.

НЕЛЮБИМЫЕ


Повстречал как-то я нелюбимую,
Что хотела быть очень счастливою,
Только странная это затея,
Нелюбимым я стал вместе с нею.
Ни по имени, ни по отчеству
Повенчало нас одиночество,
Пошутила судьба, не иначе,
Одарив нас сполна неудачей.
Мы друг другу прощаем оплошности,
Умножая тревоги и сложности.
Утирая слезу, и простив его,
Нелюбимая ждёт нелюбимого.
Две дороги, судьбы и два имени,
Как не хочется быть нелюбимыми…
А ведь где-то двоих в одночасье,
Ждёт своё одинокое счастье…

СМОТРИ КАК НЕБО СОТКАНО СУДЬБОЮ


Смотри, как небо соткано судьбою.
Ты видишь только звёзды, облака?
Я поделиться так хочу с тобою:
Любовь ведь птица, ну, а жизнь - река.
Ты присмотрись, она парит так гладко,
Не хочет даже посидеть на ветке,
Лишь иногда оглянется украдкой
Не приготовили ли вновь ей, птице клетку?
А птице, знаешь, места мало в клетке
И только вольный ветер птице брат.
Да, есть ручные птицы и не редко.
Для них ведь воля, нет, не рай, а ад!
И очень важно здесь определиться,
Чтоб не было потом ни ох, ни ах:
Ты хочешь над рекой парить с жар-птицей,
Иль просто плыть, да с клеткою в зубах?!

ГИТАРА


Мне гитару подарили шестиструнную,
Чтоб с друзьями я не пил, а песни пел.
Чтобы струны рвал ночами лунными,
Ну, а жить, как прежде, я не смел.
И по струнам взял, ударил нервом я,
И порвал я серебра струну.
И хотя не буду в этом первым я,
Я свой нерв струною натяну.
И заплачет и запричитает вдруг,
Серебром вибрируя, струна.
Не забуду, не пойму, но знаю я,
Мне гитара жизнью отдана.
И обхватят пальцы, приласкают гриф,
Мягко перебором побегут.
И мелодию подхватит дивный стих,
Сказкой замирает бег минут.
И застынет изумленный песней зал,
В тишине я оглянусь вокруг.
Неужели это я играл?
Удивление, счастье и испуг.

НУ ОТКЛИКНИСЬ, ТЫ ГДЕ?


Ну откликнись, ты где? Я тебя украду.
На руках унесу в васильковое лето.
Я тебе подарю шелест русских берез.
Соловьиные трели, всю ночь до рассвета.
Обниму тебя так, как ни кто никогда
Никого не сумеет обнять. Зацелую,
Пальцы рук, и колени, и губы твои.
От безумной любви сам к себе приревную.
Окуну тебя в яркий цветов аромат.
Околдую, как бабка когда то учила.
Опою тебя зельем любовным с росой,
Что б плохое, что было, на век позабыла.
Только ты отзовись. Где же ты? Прилечу.
Дальше просто не можем мы жить друг без друга.
Ночь подходит к концу, за окном тишина,
А на сердце ни как не уляжется вьюга.
Где ты милый? Когда ты меня украдешь?
Унесешь в яркий рай василькового лета?
Подари мне мелодию русских берез.
Я в ночной тишине, жду тебя до рассвета.

ЛЮБОВЬ, ГОТОВ Я ЗАКЛАНЬЯ!


лирическая шутка

Хлебнуть бы воздуха шального,
Витков пронзительных стрижей
И строгость маминого слова
За неуместность куражей!
И плыть по озеру сомнений
В закатных розовых лучах
Навстречу перевоплощенью
В атланты с миром на плечах.
Под силу это мне?
Под силу!
Иначе для чего живу
И в дни вторгаюсь, будто филин
Крылом в ночную синеву?
А за ребром творится что-то,
Не разберёшь и не поймёшь,
Завёл меня с пол оборота
Весенний будущий дебош!
Метель сердечная лирична,
Ей разум за балласт, ей-ей,
И что ей ложная практичность
И суматошность февралей!
А лист созревшего сознанья
Стрижи прорежут на заре:
Любовь, готов я для закланья
На всепогодном алтаре!
Из разомлевшего апреля
Мне мама пальцем погрозит:
Опять себя на части делишь,
А где же нравственность и стыд?
Ах, мама, не по мне расчёты,
Атлантом тоже мне не быть,
Позволь погибнуть дон Кихотом
В любовном море без борьбы!

С ТОЙ ПОРЫ, КАК БЫЛ СОРВАН ПОКРОВ


С той поры, как был сорван покров
Со всего, что казалось загадкой,
Мне печаль налетевших ветров
Что ни день задувала украдкой
Кем не ясно зажжённый огонь,
Но, как следствие от перегрева,
Продолжала хвататься ладонь
За щемящие области слева.
Всё вокруг наставляло: «Остынь!»,
И, напуганный до одуренья,
Я песком раскалённых пустынь
Имитировал это горенье.
Я костры из рекламных огней
Разводил на холодной сетчатке,
Но тепло не держалось на ней
И всегда умирало в зачатке.
Сквозь дела, натворённые мной,
Пробивался теряющий в силе
То ли прежний огонь неземной,
То ли страх, что его погасили.
И до срока, что Бог отпустил
Или ворон случайно накаркал,
Я уже не горел, но чадил
Бесполезным и жалким огарком.

ДВЕ БАБУЛИ


На лавочке сидели две бабули,
Глядели на залитый солнцем двор.
Расслабились, соскучились, вздохнули
И завели дежурный разговор.
- Как жизнь?
- Да Славку снова посадили.
Сегодня передачу отнесла.
- Надолго ли?
- Амнистию бы. Или
Боюсь, что как бы я не дожила.
- А Витька?
- Витька нынче стал богатый.
Начальник! Жалко, мамке не звонит.
Мне малость не хватает на квартплату.
Одолжишь?
- Ну конечно, что ты, Рит.
- Спасибо. Ты пойми - на передачу
Потратилась.
- Ну что ты, не вопрос.
Ты плачешь?
- Нет, конечно же не плачу!
Так. Просто заступило что-то в нос.
.Немного посидели. Помолчали.
Ведь разговор-то вышел не простой.
Вдруг баба Рита, полная печали,
Произнесла, качая головой:
- Эх. Как тебе понять мои заботы.
Ведь у тебя-то, Машка, деток нет.
.И про себя, взъярившись отчего-то,
Добавила со злобой: «Пустоцвет!».