На луне. Рассказ.

[Девушка]

Сначала они исследовали передатчик Макинтоша — не был ли он поврежден при падении. Сразу же выяснилось, в чем дело. Крошечная крупинка кремниевого ангидрида, попавшая в конденсатор, вы­вела из строя усилитель. Повреждение легко было устранить, и передатчик снова заработал. Надев комбинезоны, они опять вышли. Но перенесенное потрясение не так легко было забыть. И после этого, на­ходясь снаружи, они никогда не выпуска­ли друг друга из поля зрения. Время шло. Все теснее смыкалось во­круг них беспредельное одиночество, исхо­дившее от унылого лунного ландшафта. Окружающая природа приняла образ жи­вого существа — оно, выжидая, угрожало, подстерегало. Даже радиосвязь с Землей не доставляла им прежней радости — голоса были всего лишь голосами, они как будто не принадлежали людям.

[Девушка]

Обогнув купол, Макинтош едва не столкнулся с Фоулером, бежавшим с про­тивоположной стороны. Оба поскользну­лись и, силясь удержаться на ногах, под­няли вокруг себя облако пыли. Остановив­шись, они бросились друг к другу, сопри­коснувшись шлемами. Что такое стряслось? — воскликнул Макинтош. С тобою что стряслось? — раздался отрывистый, задыхающийся голос Фоу­лера. Я просто шлепнулся, вот и все. Я ведь крикнул тебе в микрофон, что не ушибся. Разве ты не слышал? Нет! — Фоулер старался овладеть со­бой. — Я все кричал тебе и не получал от­вета. Наверное, радиоаппараты в неисправ­ности. Наверно. Твой приемник или мой передатчик. Пойдем в купол, проверим их. Они вместе вошли в купол и сняли ком­бинезоны. Вытерев пот с лица, автомати­чески поставили вскипятить чай, но тут же снова выключили чайник — во время лунной ночи электроэнергию надо было экономить, и поэтому употребление горя­чей воды они свели до минимума. Вместо чаепития они взялись проверять свои ра­диоаппараты.

[Девушка]

Но однажды их охватила настоящая па­ника. Это случилось во время одной из вы­лазок. Они находились на разных сторо­нах купола, их разделяло расстояние при­мерно в сто ярдов. Макинтош не заметил под ногами предательского углубления в пыли — неглубокую щель, почти до­верху забитую светлым мучнистым веще­ством. Одна его нога увязла в нем. Он по­шатнулся и упал на спину. Нога согнулась в колене, но не согнула коленное сочлене­ние комбинезона. Удар от падения был не­сильный, но он громко отдался внутри ком­бинезона. Пробурчав: «Проклятие!», Ма­кинтош сел и попытался освободить ногу. Вдруг в его наушниках послышался голос Фоулер а: - Мак, у тебя все в порядке? - Да, — ответил Макинтош. — Я упал, но не ушибся. Все хорошо. - Мак! — голос Фоулера прозвучал пронзительно. — Ты жив? - Да, конечно же. Ничего особенного не случилось. Я только... - Ради бога, Мак, ответь мне! — это был почти вопль, и в нем звучал ужас. Страх заразителен, Макинтош выдернул ногу из щели, вскочил и пустился бежать к куполу, крича: — Что случилось? В чем дело, я иду! Что такое? — На бегу Макинтош слышал,<br>как Фоулер непрестанно его зовет и мо­лит ответить.

[Девушка]

Они смотрели на мрачную до жути кар­тину. Как всегда, они различали только оттенки серого цвета, но теперь тона были темные и зловещие. Резкий свет звезд и мягкое сияние Земли не бросали теней, но распространяли над грядой гор и призрач­ное свечение, и мглу. Трудно было понять, где кончалось видимое и начиналось во­ображаемое. Фоулер пробормотал, прерывисто дыша: - «Ночь полна видений страха». - Как ты сказал? - «Ночь полна видений страха». Это строфа из какого-то стихотворения. Они молча озирались кругом, неловко поворачиваясь в своих неуклюжих косми­ческих костюмах. — Эти слова и в самом деле соответствуют пейзажу, — отозвался Макинтош. Прошло несколько земных дней. Фоулер и Макинтош были заняты свои ми астрономическими наблюдениями и де­лали контрольные анализы некоторых ми­нералов, собранных ими в течение долго­го дня. Они предпринимали небольшие вылазки поблизости от купола, но проб не отбирали. И обычно, находясь снаружи и бродя по лунной пыли, каждый в одиноч­ку, каждый своей тропой, один из них окликал другого: «Как дела?», а другой отзывался: «Все в порядке, а у тебя как?» Беспрестанно и властно ощущали они по­требность слышать человеческий голос.

[Девушка]

Они увидели западное полушарие, усе­янное белыми облаками, и ослепительно сверкающее белое пятно в южной части Тихого океана, на широте побережья Пе­ру, где в океане отражался свет солнца. — Красиво, правда? — произнес Макинтош. — Я прямо-таки вижу Флориду,<br>милое Орландо. Наверно, теперь дивно пахнут лимонные цветы. Знаешь, ночью<br>все это даже прекраснее, чем днем. Фоулер кивнул. - Я вот о чем подумал: мы просто взяли и испортили добрую старую тради­цию. - Что ты имеешь в виду? - Ну, вообрази себе: парень с девуш­кой гуляют там внизу при лунном свете. Они вздыхают, они переполнены своей любовью и глядят на Луну. А теперь, ко­гда они поднимают на нее глаза, то зна­ют, что там, наверху, бегают двое эдаких слюнтяев. Тут уж всякая поэзия пропа­дает, - Еще бы! — Макинтош коротко рас­смеялся. Фоулер обвел глазами лунный пейзаж и сказал: — Да, правда, ночью все здесь кажется совсем другим.

[Девушка]

Исследователи Луны с самого начала определили, что ночь на Луне представля­ет особые трудности. Поэтому они соста­вили расписание полетов космических ко­раблей таким образом, чтобы очередная смена прибывала на Луну примерно че­рез сорок восемь часов после начала лун­ного дня. Эта система обеспечивала воз­можность посадки космического корабля на Луне при дневном свете, а также созда­вала наиболее благоприятные условия для психологической подготовки к тяжелым испытаниям долгой ночи. Уменьшать срок пребывания на Луне было нецелесообраз­но, так как требовалось полных двадцать восемь суток для полета от Земли до Кос­мической станции, от Космической стан­ции до Луны и обратно. Кроме то­го, ежемесячно приходилось отправлять на Луну также не менее одной ава­рийной ракеты с запасами, которая де­лала посадку поблизости от купола. Госу­дарство расходовало на все это невероятно большие средства, и они оправдывались только перспективой тех богатств, которые должно было дать исследование и освоение Луны. Фоулер, подняв глаза от устанавливае­мого им телескопа, воскликнул: — Взгляни-ка, Эл! — Он рукой указал на озаренную мягким светом Землю, плывущую в расцвеченном звездами море черноты.

[Девушка]

Первая ракета, отправленная на Луну, могла бы еще спасти их, но она потерпела аварию, не долетев всего пятисот миль до купола. Со второй ракетой прибыла смена, но, ко­гда космонавты забрались в купол, они нашли Тилтона и Бека мертвыми, с вва­лившимися щеками, иссушенной кожей, за­пекшимися губами — умершими от жаж­ды. И совсем рядом с высохшими телами стояли двадцать пять галлонов прозрачной, чистой, почти химически чистой воды, без привкуса, без запаха, искрящейся и шипу­чей от растворенного кислорода. Фоулер и Макинтош покончили с чаем и в назначенное время настроили радиоап­парат. Они сообщили на Землю, что на Луне наступила ночь. Было введено новое расписание, по которому радиосвязь будет более частой, и они сразу же взялись за выполнение своих новых задач. Больше никаких походов далеко от купола, ника­ких изысканий. Сняв чехол с телескопа, они установили спектрометр. Внутри ку­пола они превратили часть чертежного стола в маленькую, но удивительно пол­ную лабораторию аналитической химии.

[Девушка]

Тилтон и Бек вторыми высадились на Луне. В то время на Луну посылалось очень мало воды, ее хватало только для пополнения. Ионообменная смола в ма­леньких котелках очищала отбросы, и по­лучалась чистая, прозрачная вода. Тилтон и Бек пили эту воду в продолжение мно­гих недель на Земле и находили ее столь же годной для питья, как ключевую. Затем они отправились на Луну. Спустя двое земных суток после наступления лун­ной ночи Беку показалось, что у воды дурной привкус. Тилтону тоже так пока­залось. Они знали, что вода сладкая и чи­стая, знали, что привкус — это плод их воображения, но ничего не могли с собой поделать. Они дошли до того, что у них выворачивало внутренности, вода вызыва­ла у них страшное отвращение, и они не могли ее пить. Тогда они по радио попросили помощи и стали пить воду, предна­значенную для пополнения. Но в то время еще не имели опыта посылки аварийных ракет. Призывы о помощи двух человек с Луны становились все слабее.

[Девушка]

Фоулер поднялся на ближайший холмик и посмотрел в том направлении. Он увидел, что нижняя часть Солнца как бы раз­давлена громадой далекой горной цепи и под нею простирается широкая полоса тени. Тень распространялась на север и на юг насколько хватал глаз. — Да, — тихо произнес Фоулер, — теперь уже недолго ждать. Нам лучше вер­нуться. Они спрыгнули с холмика и быстро на­правились к куполу, забыв даже о своих пробах. Они шли, оглядываясь назад через плечи, но постепенно ускоряли шаг и на­конец помчались плавными скачками, как бегут люди только на Луне. В купол вошли вместе. Внутри они сня­ли шлемы, и Макинтош бросился к радио­аппарату. — Погоди, Мак, — сказал Фоулер, положив ему руку на плечо. — Осталось еще<br>полчаса до передачи. Макинтош вытер платком влажный лоб. — Ты прав, — проговорил он. — Если мы вызовем их раньше времени, поднимет­ся тревога. Давай пить чай. Они сняли костюмы и заварили чай. Не торопясь, они пили обжигающую жид­кость; это успокаивало их. — Знаешь, — заговорил Фоулер, — именно теперь я очень рад, что у нас имеется ни от чего не зависящий запас воды. У переочищенной жидкости теперь уже появился бы дурной привкус. Макинтош кивнул. — Я заметил это уже два дня назад. Думаю, что я не вынес бы, если бы вода была несвежей. И оба замолчали, вспоминая историю с Тилтоном и Беком.

[Девушка]

Всего лишь за несколько часов до окон­чания семидневного срока Букер и Уитмен вдруг почувствовали сотрясение и поняли, что поблизости произошла посадка ава­рийной ракеты. Приподнявшись, они по­смотрели друг на друга: было ясно, что у Уитмена осталось меньше сил, чем у Букера. Уитмен снова лег, а Букер влез в кос­мический костюм и, окрепший от свежего кислорода в космическом костюме, пошел к упавшей ракете. Он набрал в бак тетраоксида калия, смешанного с песком, и понес все это в купол. Пока Букер вер­нулся и налил воды в тетраоксид калия, Уитмен был уже почти без сознания. Но оба выжили. К тому времени, когда прибыла смена, купол был в таком же превосходном состоянии, как и прежде, если не считать того, что на бункере с тетраоксидом калия появилась новая крышка. Фоулер и Макинтош неутомимо труди­лись, уходя в своих поисках все дальше от купола. Но состояние душевного напря­жения у обоих все усиливалось, ибо худ­шее было еще впереди. Долгий лунный день быстро угасал, и предстояла ночь, беспросветная ночь, длящаяся четырна­дцать земных суток. — Ну вот она и наступает! — восклик­нул однажды Макинтош. Это было на двенадцатый земной день. Он указал рукой на запад.